Кали схватила его за руку и втянула в квартиру, чтобы рассмотреть при более ярком освещении.

Ее сердце болезненно сжалось. Боже! Он так сильно похудел! Выглядит таким нездоровым, изможденным, почти хрупким.

Внезапно он наклонился и не успела Кали испугаться, как Максим сгреб ее в охапку и поднял на руки. То, что даже в таком истощенном состоянии он смог это сделать без видимого напряжения, свидетельствовало о его силе. Вдруг вспомнилось, как раньше Волков носил ее на руках. В такие моменты Кали казалась себе невесомой и желанной, и у нее возникло такое чувство, словно она вернулась домой. Напряжение и сопротивление испарились.

Максим остановился в гостиной. Если бы Кали могла сейчас владеть голосом, то попросила бы его направиться в ее спальню и не останавливаться, пока они не окажутся рядом – плоть к плоти, не нуждаясь ни в каких словах. И тогда она рассмотрела бы каждый дюйм его тела, сравнивая с тем образом, что помнился ей в мельчайших деталях и вызывал постоянное желание.

Но Максим уложил ее на диван и опустился на пол на колени, глядя на Калиопу сверху вниз. В его глазах она внезапно прочла что-то… ужасное.

А затем он облек свою мысль в слова:

– Могу я увидеть Леонида?

Все в ее теле и душе взбунтовалось против этого.

– Зачем? – только и смогла вымолвить Кали.

Удивление ее было искренним. Максим ведь сам заявил, что не будет принимать никакого личного участия в жизни Лео. Так для чего ему захотелось увидеть сына?

Ответ прозвучал, словно эхо ее мыслей:

– Знаю, я сказал, что не буду с ним видеться. Но вовсе не потому, что не хотел этого, а потому, что считал: я не могу и не должен этого делать.

В памяти Калиопы снова всплыли воспоминания о том мучительном моменте.

– Ты сказал, что ты «не тот человек, на которого можно положиться в подобной ситуации».

Его лицо свела судорога.

– Ты помнишь.

– Такие вещи не забывают.

– Я сказал так лишь потому, что полагал: и для тебя, и для ребенка лучше всего будет, если я уйду из вашей жизни.

– А причина, по которой ты так думал, – это часть той самой длинной истории?

– Причина и есть та история. Но прежде чем я расскажу тебе ее, разреши посмотреть на Леонида.

Господи! Он снова попросил об этом. Наяву. Он здесь и хочет видеть сына. Но если разрешить ему это, все изменится.

– Он спит.

Глаза Максима потемнели.

– Обещаю, что не потревожу его сон – только взгляну одним глазком.

– Ты почти ничего не разглядишь в темноте, а свет включать нельзя, чтобы не разбудить Лео.

– Даже если я не рассмотрю, то… почувствую его. Я уже знаю, как он выглядит.

Значит, она права насчет того секретного досье?

– Откуда тебе это известно? Ты велел следить за нами?

Он посмотрел на нее, словно не понимая:

– С чего ты это взяла?

Калиопа выложила ему все свои подозрения, видя, как он с каждым словом все сильнее хмурится.

– Ты имеешь полное право думать обо мне плохо. Но я никогда не вторгался в твою личную жизнь. Если я и мог бы установить за тобой наблюдение, то только ради твоей безопасности, а не ради своего любопытства. А у меня прежде не было оснований переживать за тебя, потому что единственным источником опасности для тебя могло быть общение со мной. Но я держал его в глубокой тайне от всех.

– Так откуда ты знаешь, как выглядит Лео?

– Потому что я сам следил за тобой.

У Кали от удивления открылся рот.

– Ты? Когда?

Он закусил губу и с усилием произнес:

– Время от времени. В основном в течение последних трех месяцев.

Так она вовсе не сходила с ума, когда чувствовала его присутствие. Каждый раз он действительно был поблизости.