Теперь этот офицер сидел, привалившись к стене и пытался аккуратно дышать. С угла губ у него стекала тонкая струйка крови, и Ирри очень беспокоилась по этому поводу, потому что вполне возможно внутреннее кровотечение. Судя по всему, железный кулак одного из степняков попал точнехонько в живот или в грудь бедолаги, так что все могло быть…

Ирри тихо приложила ладонь к его груди, пытаясь понять, не сломаны ли ребра, и в этот момент офицер внезапно ожил и дернул её за ладонь на себя.

Ирри настолько не ожидала такой прыти, что лишь охнуть изумленно успела и завалилась на него.

Перед глазами сверкнуло лезвие ножа, она зажмурилась, подумав, что как-то быстро все… И бесславно…

А в следующее мгновение уже летела обратно, вверх от хрипящего офицера, затем ее подкинули, устраивая на руках, и Ирри уже с высоты роста одного из близнецов наблюдала, как второй , рыча от ярости, методично лупил брюнета головой о пол, обеспечивая ему таким образом настоящее, а не наигранное помутнение рассудка.

Только теперь поняв, какой участи удалось избежать, Ирри начала мелко дрожать, все сильнее прижимаясь к горячей и твердой, словно камень, весь день пролежавший в степи под палящим солнцем, груди степняка.

Он, тихо и разгневанно сопя, неосознанно стискивал ее в своих объятиях, не отрывая горящего взгляда от наказания подлого брюнета. Чувствовалось, что ему всеми вибрациями тела хочется принять участие в этом наказании, но с Ирри на руках это было сделать затруднительно.

— Это он правильно делает… — глубокомысленно заявил откуда-то сбоку Дождик, поглаживая по плечу прижавшуюся к его груди Марушку, всхлипывающую от ужаса, — я бы вообще убил…

Ирри тут же пришла в себя, вздохнула глубоко и, хоть и не хотелось, принялась выкарабкиваться из ставших слишком уж крепкими рук степняка.

— Прекрати! — громко приказала она увлекшемуся второму близнецу, — ты его убьешь!

— Так он этого и хочет, Луна, — мирно пробасил тот, что держал ее, демонстративно не замечая рвения к свободе и только сжимая сильнее и крепче.

От его полуголой груди, скрытой лишь слабо запахнутой рубашкой, пахло чем-то горьким, острым, словно ковыль в степи, волнующим и определенно приятным.

Это было более чем странным, учитывая, что степняки были явно с дальней дороги и вообще по жизни не особо утруждали себя мытьем… Но сейчас Ирри могла признаться себе, исключительно в голове, конечно же, что ей нравилось, как пахнет от ее спасителя.

Однако, времени на такие признания и размышления не было, потому что вот-вот могла случиться катастрофа!

— Его нельзя убивать! — опять попыталась воззвать к разуму хоть одного из мужчин Ирри.

— Почему? — хором спросили близнецы и присоединившийся к ним Дождик, и столько изумления, детского и непосредственного, было в их голосах, что Ирри только помолчала обескуражено, а затем ответила беспомощно:

— Он офицер…

— И что? Значит, ему можно обижать женщин?

Н-да, получалось как-то неправильно, и Ирри , словно поглупев разом от жара, исходящего от рук близнеца и его головокружительно вкусного запаха, даже не смогла толком больше ничего придумать.

— Они отомстят… Это же армия… — все так же беспомощно ответила она, больше не пытаясь вырваться и смирившись с тем, что ее поймали и пока отпускать не собираются.

— Это мы отомстим… — мрачно сказал второй близнец, но все же оставил в покое бесчувственного брюнета, встал, показательно плюнув в сидящего и притворяющегося , что без памяти, блондина.

Ирри не стала больше никак комментировать то, что происходило, отвернулась и обессиленно привалилась головой к груди держащего ее близнеца.