Взглянув в большие доверчивые глаза, полные мольбы, я взял собаку в руки и, раскрыв зонт, спрятал его от дождя. Было жутко неудобно придерживать все сразу. Но в последнее время во мне открылось столько умений и талантов, что с этой ношей тоже справился без труда.

Сеструха при виде меня удивленно округлила глаза и сразу впустила внутрь. Я думал, она начнет огрызаться из-за собаки, но нет. Выудила из угла тряпку. Подсушила шерсть и, укутав продрогшую беднягу, достала кусок булки.

А стоило ей отвлечься от принявшего коричневый окрас песика, как посмотрела на меня и вскрикнула:

— Черт!

Она резко поднялась, начала оглядываться по сторонам, засобиралась. Даже шагнула ко мне с протянутой рукой.

— Держи, — я в замешательстве положил ей на ладонь ключ от квартиры и тут же добавил: — Балкон закрыт.

— Правда? — облегченно выдохнула сеструха.

— Да. Подумал, что ты забыла.

— Спасибо.

Она улыбнулась, отчего на левой щеке появилась маленькая ямочка. Это выглядело до того мило, что я не удержался и коснулся ее.

— Рома…

— У тебя красивая улыбка, — сказал задумчиво, скользнув пальцем к губам, но не дотронулся до них, уронил руку. Поднял глаза и враз растерял все мысли, встретив взгляд, полный безграничного тепла. Спохватился и добавил: — Но вот характер просто атас!

— Ах ты!.. — девчонка легонько ударила меня в плечо.

Я перехватил ее кулачок и потянул на себя, но вовремя вспомнил, что моя одежда мокрая. Пришлось самому наклониться и коснуться этих мягких губ. Следовало сразу отступить. Действовать так же, как в прошлый раз, приправив мою выходку какой-нибудь шуткой или замечанием. Но, черт возьми, разве мог?! Я шагнул вперед, обхватил ладонью затылок девчонки, не желая так просто ее отпускать. Мысленно взмолился, чтобы ответила. Каждым движением, прикосновением, даже дыханием пытался передать свою просьбу. Целовал, гладил большим пальцем шею, отрывался на миг, давая себе и ей время на раздумье, и снова припадал к ее губам. Как же сладко от нее пахло! И вроде бы обычная, смешная, не умеющая следить за собой должным образом девушка, но эти губы… Они податливо открылись.

— Р-р-раф!

Мы вздрогнули.

Сеструха гулко сглотнула, а я моментально отстранился.

— Ты чего бузишь? — спросила она собачонку.

В ответ вновь прозвучал звонкий лай. Он вызвал все ту же улыбку, от которой что-то незримое проснулось в груди. Я все еще стоял, не имея права шелохнуться. Ощущал внутреннее возбуждение от того мимолетного движения, когда девушка ответила, поддалась моим уговорам, согласилась подчиниться. Смотрел на манящие губы и мечтал вновь к ним припасть. Наплевать на ту нежность, впиться в них, проверить не только их мягкость, но и попробовать ее саму на вкус.

— Чай будешь? — даже во время вопроса они шевелились так призывно.

Но нельзя! Впредь ни в коем случае не следует поступать подобным образом. Ведь мне нужна информация, а не… Я оторвался от губ и заметил раскрасневшиеся щеки, как блестели глаза, как сильнее обычного вздымалась грудь, будто девушку тоже задел этот довольно невинный поцелуй. Казалось, стоит его повторить – и она будет не против. Словно поняв ход моих мыслей, девчонка отвернулась. А я опомнился.

— Только не с теми пирожными, - скрипя душой, ответил на вопрос, ощущая, как выскальзывает из пальцев это необычное послевкусие нашего поцелуя.

— Ты же сказал, что они вкусные.

Сеструха глянула на меня хитрым взглядом, в то время как я со вздохом признался:

— Отвратительные.

Она рассмеялась и, достав из кармана две конфеты, одну из них протянула мне. Казалось, девчонка нашла особую струну внутри меня и намерено натягивала ее. Улыбалась искренне, смотрела с непривычным выражением карих глаз, будто перестала ненавидеть, словно всего лишь закрытый балкон кардинально поменял отношение ко мне.