«Я победил, – подумал он. – Победил этих ублюдков!» Он торжествующе рассмеялся, открыл глаза и осмотрелся, вытирая покрытые кровью губы. Где-то шумели машины, два луча ослепительно-яркого света – слева и справа – пересеклись на его лице. Он поморщился, на мгновение ошеломленный светом, а затем понял, где находится.

Кладбище возле шоссе.

Мимо с ревом проносились грузовики, шуршали шины. Вокруг кипела жизнь, и он вздохнул с облегчением. Мрачная усмешка показалась на его губах.

Посмотрев направо, в сотне ярдов дальше по шоссе он увидел на высоком столбе знак бензоколонки.

Он поднялся на ноги и побежал, обдумывая на ходу план действий. Он зайдет на станцию, вымоет лицо и руки в туалете, затем одолжит у кого-нибудь десятицентовик и позвонит в фирму, чтобы за ним прислали лимузин. Нет, лучше на такси. Так он сможет одурачить этих ублюдков, застать их врасплох. Они наверняка думают, что он давно умер. Что ж, он разберется с ними. «Никто не остановит тебя, если ты по-настоящему чего-то хочешь», – подумал он и оглянулся на могилу, из которой только что выбрался.

Через заднюю дверь он вошел на станцию и сразу направился в туалет. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел его грязным и перепачканным в крови.

В туалете стоял телефон-автомат. Он закрыл дверь и полез в карман за мелочью. Два пенса с четвертью. Опустив серебряную монетку в автомат, он удивился тому, что они даже снабдили его деньгами. Тупые уроды.

Он набрал номер жены.

Она сняла трубку. Он рассказал, что с ним произошло, и тут она закричала. Кричала она долго. «Какая омерзительная шутка! – сказала она наконец. – Кто бы ни придумал эту шутку, она все равно омерзительная». Она повесила трубку, и он не успел ее остановить. Тогда он тоже повесил трубку и повернулся к зеркалу.

И не смог даже закричать. Просто стоял и молча смотрел.

Из зеркала на него уставилось изуродованное лицо, лишенное части плоти. Из серой высохшей кожи выступала желтая кость.

Он вспомнил, что еще сказала жена, и завыл. Потрясение сменилось безнадежным фатализмом.

«Семь месяцев прошло», – сказала она.

Семь месяцев!

Он снова посмотрел на себя в зеркало и понял: ему некуда идти. Он не находил никакого выхода.

В голове билась единственная мысль – та самая, что уже была выгравирована на его зажигалке…

Кирпичное здание кафе с деревянным навесом стояло на самом краю городка. Сначала они проехали мимо и направились в знойное марево пустыни.

И тут Боб сказал:

– Наверное, нужно было остановиться. Одному Богу известно, когда нам попадется следующее.

– Пожалуй, да, – без особого энтузиазма согласилась Джин.

– Я понимаю, это какой-нибудь гадючник, но нам нужно перекусить. Мы завтракали пять часов назад.

– Э-э… ну хорошо.

Боб остановился на обочине и оглянулся. На шоссе больше не было ни одной машины. Он быстро развернул свой «форд», подкатил к кафе и остановился.

– Умираю от голода, – заявил он.

– Я тоже, – ответила Джин. – И вчера вечером тоже чуть не умерла, дожидаясь, пока официантка принесет ужин.

– Что тут поделаешь? – Боб пожал плечами. – Разве будет лучше, если мы все-таки умрем от голода и в пустыне найдут наши побелевшие кости?

– Побелевшие кости, – повторила она за ним, недовольно скривившись.

Едва они вышли из автомобиля и оказались на солнце, как на них нахлынула жара. Горячая земля жгла ноги даже через сандалии.

– Боже, как жарко, – сказала Джин, а Боб хмыкнул в ответ.

Низенькая дверца заскрипела, открываясь, а потом громко хлопнула за спиной. Они оказались в душном помещении, пропахшем жиром и горячей пылью.