Ах, папа, папочка! Как же мне тебя не хватает. Тебя и мамы. Но с тобой мы всегда были очень близки. Ближе, чем кто-либо, ты понимал меня с полуслова, гордился мной.

И почему я тебя не послушалась, когда ты просил меня хорошенько подумать насчет Бориса. Он тебе сразу не понравился, видать, твое отеческое сердце почувствовало неладное.

— Ты достойна лучшего, моя Льяночка, — как сейчас помню, как обнял меня за плечи и погладил меня по волосам, когда я присела рядом с тобой на диван.

— Пап, ну не начинай, пожалуйста. Мы же уже все решили.

Я тогда была такой окрыленной, счастливой. Толком не ночевала дома, ночи напролет мы с Борисом только и делали, что предавались порочной страсти. Для меня это было новым опытом, молодая, неопытная девчонка, которая постигала азы любви мужчины и женщины.

А любви-то и не было. Этот мужчина просто брал свое, пользовался мной, чтобы заполучить себе все, что когда-то принадлежало отцу.

Ах, если бы папа был жив, всей этой ситуации вообще бы и не было. Кто же мог подумать, что Борис так быстро изменится сразу после смерти отца. Словно мой папа был для него сдерживающим фактором.

Он показал свое истинное лицо еще на похоронах, но я тогда была не в состоянии оценивать чье-либо поведение. Я тогда вообще плохо соображала, мне казалось, что мой мир взяли и разрушили, отняли у меня смысл жизни.

Сейчас вспоминаю и мурашки по коже. Борис подсовывал мне какие-то бумажки на подпись, говорил, что у отца остались какие-то нерешенные вопросы, срочные договора, что только я могу дать добро, поставив свою подпись.

Ну я и ставила. Совершенно не понимая, что подписываю, для чего, кому?..

Мне тогда казалось, что Борис просто пытается отвлечь меня, не дает упасть, никак не могла подумать, что он, наоборот, толкает меня и моего младшего брата к обрыву, к самой пропасти.

Думаю об этих темных, черных днях и сразу становится дурно, даже живот начинает тянуть.

Нет, сейчас нельзя предаваться плохим воспоминаниям, доктор ведь сказал, чтобы никакого стресса.

Хватаю с полки свой легкий шарфик, сумочку, солнечные очки и иду на выход.

Решено, впредь я буду благоразумнее. Хотя бы постараюсь быть.

Вот придет Назар с Лизкой, вместе попьем чаю. А потом мы с Назаром поговорим, и он мне все-все объяснит. Дуться, замыкаться в себе после всего, что между нами было, глупо. Хватит с меня глупостей, я уже сотворила их по самое не хочу.

А еще... Ох, я ведь так и не рассказала Назару самую главную новость.

Думаю о малышах, и сразу тепло на душе.

Нельзя больше тянуть, папа должен знать правду.

Все, решено. Сегодня вечером обрадую нашего папочку!

Даже настроение улучшается от этих мыслей.

Гуляю по парку, покупаю себе самое обычное мороженое в вафельном стаканчике, которое не позволяла себе уже очень давно. Все фигуру берегла, дура.

Ну еще бы, Борис вечно меня критиковал, когда я, бывало, пропускала занятия в фитнес-клубе или позволяла себе ужин посытнее.

— Я хочу,чтобы рядом со мной была идеальная Ульяна. Та, которую я полюбил.

Полюбил он, как же! У чудовищ не бывает сердца, нечем любить.

Наверное, поэтому сейчас я чувствую себя свободной женщиной, даже несмотря на то, что осталась ни с чем.

Счастье, оно оказывается, совсем не зависит от количества денег на счету.

Оно зависит от таких простых вещей, вроде солнечного дня или вкусного мороженого. От прикосновений любимого мужчины, маленького букета ромашек и очаровательной улыбки Лизы. Да, с некоторых пор, свое счастье я ассоциирую только с ними.

Интересно, сможем ли мы когда-нибудь стать настоящей семьей?