Уже собираюсь выглянуть в окно, посмотреть, не стоит ли где внизу Назар, как вдруг щелкает замок, и дверь открывается.
— Наконец-то! Я так переживала! — бегу к вошедшему Назару, радуясь тому, что он жив и невредим. — Боже мой, что случилось? На тебе лица нет...
— Лиза, — произносит он совершенно упавшим голосом. — Она у него.
— Назар, что ты такое говоришь? — чуть не плачу, вглядываясь в его суровое лицо.
— Этот гад через своих бойцов выкрал мою дочь прямо после занятий в детском саду.
— Ты ее одну оставил?!
— Нет, с няней, но я не думал, что он дойдет до такого.
— Он и не такое способен, — говорю я, вспоминая слова Бориса о том, что моему брату Павлу совершенно не поздоровится в случае, если я выкину какую-нибудь глупость. — Что мы будем делать?
— Мы? — Назар бросает на меня мрачный взгляд. — Мы ничего. Ты точно будешь сидеть тихо, как мышь.
— Ты можешь обменять меня на свою дочь. — В этот момент меня мучает совесть за то, что малышка Лиза подверглась опасности из-за меня. А еще мне действительно очень-очень страшно за Лизу.
Я ведь не раз говорила Назару, а он меня не послушался.
— Нет. Это не вариант.
Еще какой вариант, Назар. Борису нужна я, он боится, что я отсужу у него бизнес, если подам на развод.
Вслух ничего не говорю, потому как мои доводы быстро разобьются об упрямство Орлова. Да, да, временами он бывает очень упертым, даже упертее меня.
Оба молчим некоторое время, Назар проходит внутрь номера и скидывает с себя кожанку, оставшись в одной футболке.
— Я сейчас приду, только освежусь. Без глупостей, — бросает мне напоследок и уходит в душ.
Наверное, хочет привести мысли в порядок.
А я... А я, что, конечно, никаких глупостей. Только сделаю один звонок.
Набираю выученный наизусть номер и, пока жду ответа, собираюсь силами. Словно собираюсь прыгнуть с места в глубокий карьер, из которого потом невозможно выбраться.
— Да? Неужели передумал? — омерзительный голос бывшего на том конце провода говорит о том, что он ждал этого звонка.
Как же хорошо он меня знает.
— У меня мало времени. Я знаю, чего ты хочешь, — стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.
Не хочу лишний раз доставлять такое удовольствие этому больному придурку. — Я готова обменять это на малышку.
— Вот как? И что же мне нужно, женушка? — но по голосу чувствую, что мое предложение Бориса более чем заинтересовало.
Да, и я его тоже неплохо знаю. Изучила за совместно прожитые годы вдоль и поперек, правда, была слепа, как курица, не увидела того зла, что таилось внутри него.
Делаю глубокий вдох, прежде чем произнести:
— Я откажусь от всех прав на бизнес. Откажусь от нашего имущества, но ты должен освободить Лизу и Павла.
Между нами повисает кратковременное молчание. Буквально пара секунд тишины, которую прорезает надсадный голос бывшего:
— Э, не, дорогая моя, слишком много требований для такой неудачницы, как ты.
Морщусь от его грубости.
Какое же Борис животное! Лицемерное, полное меркантильности и злобы животное!
— Тогда ты не получишь ничего. — Иду ва-банк. Терять уже нечего. — И о фирме моего отца можешь не мечтать.
С такими людьми нужно разговаривать только на языке, понятном им. Грубом. Жестком. Рассуждать категориями денег и выгоды, но никак не упоминать о морали и совести, которую такие, как Борис, считают величайшей человеческой слабостью в мире.
Бывший в этот раз молчит дольше, и я понимаю, что поймала его на крючок. Он уже давно спал и видел, как присваивает себе наш семейный бизнес. Вот таким алчным и меркантильным оказался тот, за кого я вышла когда-то замуж.