– Пусть это остается в секрете.

– Хорошо. А этот Петров… Фамилия ненастоящая?

– Думаю, что нет, – задумчиво произнес я. – Разрешите идти?

– Идите, товарищ сержант!

Оказалось, что мы разговаривали около часа. Я вышел из канцелярии почти под самый отбой, отошел в бытовую комнату, где никого не было.

Чувствовал себя так, как будто в дерьме вымазался. Я слишком многого наговорил, причем значительная часть была ложью, а врать я не любил. Очень не любил. Я делал это только лишь для того, чтобы раньше времени не наломать дров… И вот сейчас было ощущение, что я все-таки их наломал… Как поведет себя Озеров, когда у него сложится обо мне окончательное мнение?

Забегая вперед, скажу, что к счастью для меня и моей совести, Озеров оказался нормальным мужиком и слово сдержал. Все сказанное в тот вечер в ротной канцелярии, там и осталось.

Как бы я ни хотел вскрыть конверт, делать это нужно было аккуратно. Вдруг там вирус сибирской язвы или бубонная чума?

Решил, что делать это самому не стоит. Поэтому дождался, пока Курсант выйдет со мной на связь, и договорился о встрече. Это произошло на третий день после нашего возвращения с того наряда. Слухи разлетелись быстро, но все они были фальшивыми и даже близко не соответствовали действительности.

В наряд по электростанции меня больше не ставили, ведь именно об этом мы и договаривались с Озеровым. Он сдержал свое слово, а я свое. Теперь, до принятия решения о моем комиссовании, я должен был проявить максимум усилий, чтобы не влипнуть в очередную неприятную историю.

Параллельно я решил повторить ночную операцию с проникновением в нашу канцелярию и, воспользовавшись городским телефоном, дозвониться до отца Генки. Все-таки мне было, что ему рассказать…

– Здравия желаю, Павел Сергеевич! – отчеканил я, услышав знакомый голос в телефонной трубке.

– Зачем ты мне звонишь, Алексей? – вместо приветствия, небрежно спросил тот. Впрочем, я все же заметил некую заинтересованность. – Не помню, чтобы между нами оставались вопросы. Что-то случилось?

– Пока ничего. Но у меня есть для вас крайне интересная информация относительно того, что недавно произошло на Чернобыльской АЭС. Вы ведь в курсе, что там погибло двое иностранцев из прибывшей делегации?

Я услышал в трубке тяжелый вздох.

– Слышал. Но я больше не занимаюсь такими вопросами. Впрочем, с удовольствием послушаю, что у тебя за информация.

– Не по телефону.

– Неужели чего-то боишься? – усмехнулся Павел Сергеевич. – Ладно, считай, что я пошутил. Так, я не в Припяти и в ближайшие дни не планирую туда приезжать. У меня есть другие, не менее важные дела в столице. К тому же моя новая должность не позволяет мне скакать по всему Союзу, как собачонка.

– Вас повысили?

– Да, можно сказать и так.

Повисла пауза. Я переваривал, кем же мог стать Павел Сергеевич, получив новую должность.

– Так как насчет встречи? – поинтересовался я, откинув лишнее.

Несколько секунд Иванец обдумывал ответ, затем произнес:

– Я буду в городе двадцать второго декабря. От Генки слышал, что у тебя нет увольнений. Помочь в этом вопросе?

– Верно, обстоятельства так сложились. Буду очень признателен.

– Хорошо. В три часа дня, на речном вокзале, – ответил тот. – До встречи.

В динамике щелкнуло, чекист положил трубку, и я последовал его примеру. Оглянулся на широко открытую входную дверь в помещение – напротив нее, у самого окна, дневальный стоял на стреме. Младший сержант Фадеев, исполняя обязанности дежурного по роте, на всякий случай меня страховал. Свою просьбу вскрыть канцелярию, я объяснил ему тем, что есть вариант позвонить знакомому милиционеру из «РОВД» и хоть что-то узнать по тем двум убийствам на электростанции. Хорошо, что его не смутило позднее время… Весь учебный центр продолжал потихоньку мусолить эту тему, порой придумывая самые невероятные истории. Этим-то я и воспользовался.