Хлопнули двери. Увидел чью-то голову, без фуражки.

Послышались невнятные голоса.

– Нужно уходить скорее! Они сейчас за нами полезут! – выдохнул Горчаков.

Само собой, я был с ним согласен. Нас заметили, а что последует дальше и дураку понятно. Но милиционеры почему-то медлили – вызывали подкрепление, что ли?

Словно забыв про проколотую ногу, сержант бежал наравне со мной. Осознание того факта, что мы едва не попались, подстегивало и добавляло сил.

У меня уже был опыт преследования по лесу. В две тысячи первом году, еще будучи молодым лейтенантом, я участвовал в спецоперации во второй Чеченской кампании. Наше подразделение РХБЗ в составе тактической группы тогда едва не попало в окружение на границе с Дагестаном. Нашу группу с отделением спецназа гоняли по лесу больше суток. Выбрались не все, да и задачу тогда практически провалили. У командования было подозрение, что боевики хотят использовать химическое оружие, только какое именно – мы так и не узнали. В общем, сейчас я почему-то думал именно о том, как командир нашей группы тогда путал следы, умело расставлял мины и ловушки, устраивал засады, да и, вообще, грамотно командовал отступлением.

Расстояние между милицией и нами было около сотни метров. Нужно было срочно искать преимущество, но сначала…

– Влево давай! – я решительно потащил напарника за собой.

– Зачем? – прохрипел тот.

– Некогда объяснять!

Чаще всего преследуемый тупо бежит по прямой, надеясь на свою скорость и удачу. Естественно, если погоня проходит по лесу, то он издает много шума – ломает ветки, сминает сухие прошлогодние листья. Ну и постоянно остается на виду у преследователей. Психология поведения человека тут не вполне понятна. Особенно это часто можно увидеть в различных второсортных фильмах…

Немного замедлившись и стараясь ступать тише, мы круто свернули влево. Выбирали наиболее заросшие участки. Благо, лес тут был молодой, стволы деревьев в основном были тонкие, попадалось много кустарников и заросших высокой травой участков. А вот дальше, метров через сорок уже виднелись более крупные деревья, там скрыться было бы значительно сложнее. Кое-где нам попадались упавшие от старости и частично рассохшиеся стволы старых деревьев.

Сирена на патрульной машине позади по-прежнему громко выла, слегка заглушая шум наших шагов. Из-за воя я не слышал, преследовали ли нас патрульные. Надеюсь, собак у них нет?

Я все-таки остановился и обернулся – далеко позади и справа мелькали силуэты милиционеров. Кажется, их было трое. Даже не знаю, видели ли они нас сейчас. В любом случае мы продолжили удаляться от опасного места. Чем дальше, тем лучше. И все бы хорошо, но тут и впереди слева тоже послышался звук приближающегося автомобиля. Скорее всего, тоже патрульного. Дорога в этом месте делала крутую петлю…

Время было уже вечернее – примерно часов шесть, может, чуть больше. Ну кто еще будет ездить здесь в такое время суток, особенно после того кипиша, что мы устроили на дороге? Наверняка за тот промежуток, что мы провели в лесу, в этом районе уже собралась большая часть местной милиции. Наверняка уже и план-перехват по всем местным дорогам объявили. Нужно торопиться как можно скорее.

Вновь увидел отблески синего цвета. Точно, милиция… Черт, да их тут скоро будет как грибов после дождя. И у сотрудников наверняка есть карта всех этих территорий.

– Идем правее, – процедил я, спешно прикидывая, как действовать дальше.

Горчаков согласно кивнул и последовал за мной.

Вскоре я заметил, что он вновь начал шипеть от боли и припадать на больную ногу. Причем с каждым шагом, сержант постепенно отставал. Он весь вспотел, на лице блестели капельки пота. По искаженному лицу было видно, что нога зверски болит. Кроссовок частично пропитался кровью. Дело плохо.