– Да расступитесь вы уже! – тот же мужской голос прозвучал настойчивее. – Человек краски надышался, сознание потерял.

Послышался какой-то шум, невнятный ропот.

Тут же почувствовал, что под нос сунули что-то холодное.

– Нюхай!

Я и вдохнул. В нос ударил резкий, но такой знакомый запах нашатыря. Пробрало до самых костей, меня аж передернуло. Мозги сразу же прочистились. Вытаращив глаза, я совершил глубокий вдох и сразу закашлялся.

– Вот, другое дело! Ну все, все… Савельев, заставил ты меня понервничать. Встать сможешь?

Я кое-как приподнялся, сел. Осмотрелся по сторонам.

Оказывается, я лежал на грубом дощатом полу, а вокруг меня столпилось человек десять. Справа заметил стоящие банки с коричневой краской, вымазанные кисти. Часть пола уже была окрашена. Вот откуда запах…

Все люди оказались подростками лет семнадцати. Лица незнакомые, какие-то взволнованные. Таращились на меня, будто на макаку в зоопарке.

– Ну, лучше? – справа от меня на коленях сидел какой-то лысый мужичок в возрасте, с седыми усами. – Савельев, я же вам говорил, дурно станет – выходите подышать на свежий воздух! Не играйте в героев. А вы?

– Василий Степанович, может его на улицу вывести? – предложил кто-то из толпы. – Пусть подышит.

– Отличная идея. Так, а ну, ведите его наружу, а то бледный он…

Меня подхватили под руки, подняли на ноги.

– Да я и сам могу… – пробормотал я, не узнав собственного голоса. Тонкий, слабый. Такого у мужика сорока восьми лет быть не может…

Ничего непонятно. Куда делась Сирийская пустыня, тот заброшенный сарай… Где Гнездов? Ветров и остальные парни?

А что если… Я еще не умер? Скорее всего, парни устранили Гнездова, подобрали мое тело и доставили в госпиталь. Врачи поместили в медикаментозную кому, вот я и смотрю «мультики». М-да. Вот уж не думал, что все будет настолько реально. Черт, как же сильно тут краской воняет, аж до тошноты.

Двое ребят, поддерживая меня за руки, медленно вели к виднеющейся впереди двери. Когда проходили мимо какой-то галереи, заметил белый бюст Ленина на постаменте. Случайно посмотрел влево и, открыв рот, остановился как вкопанный. На стене был растянут традиционный красно-белый стяг:

Чего-о? Какому еще советскому учителю?!

А на противоположной стене, между внутренними дверями аналогичный плакат, только с другим содержанием:

– Леха, ну чего ты встал? – справа меня поддерживал за руку какой-то здоровяк с простым лицом, словно обсыпанным веснушками. Парень слегка подтолкнул меня в спину. – Идем!

Я рассеянно заковылял ногами, ни черта не понимая. Кто тут это старье развесил? А главное – зачем?

Входная дверь распахнулась, и я невольно зажмурился от ударившего в глаза солнечного света. Дунул свежий ветерок – запах краски почти сразу выветрился. В воздухе витал сладковатый цветочный запах.

Передо мной, куда ни глянь, открылась неожиданная картина. Настоящее буйство красок – все вокруг зеленело, на многочисленных клумбах пестрели разноцветные цветы. Стояли аккуратные здания, дома, заборчики и тротуары.

На деревьях щебетали птицы. Где-то недалеко играла музыка, но слов я не разобрал, хотя мелодия была знакомой.

Сразу за порогом начинались белые ступеньки с кусочками гранита или мрамора, а внизу дорога, покрытая серым асфальтом. Возле клумбы стояла древняя тентованная машина, свежий вид которой заставил меня снова открыть рот. Я даже головой встряхнул, прогоняя наваждение.

– Это же «ГАЗ-52-03», – тихо прошептал я, опознав настоящий раритет.