– Прости меня, что я тогда не отнесла тебя к лесу, хотя обещала, – вдруг вспомнила я.

– Да ничего, мне ж не тяжело ходить. Просто хотелось проехаться на ручках, – объяснила Кошка, и хотя ее мордочка была совершенно серьезной, как всегда у кошек, мне показалось, что она произнесла это с улыбкой. – Просто тебе пора было просыпаться.

– Тогда залезай на ручки, – позвала я и подняла Кошку. – Куда мы пойдем?

– Иди по этой тропинке. Я покажу тебе твой дом.

Я удивленно улыбнулась и отправилась по тропинке, куда показала Кошка. Тропка петляла по, казалось бы, бескрайнему полю цветов, но вдруг перед нами неожиданно встала стена леса. Дорожка вела вглубь него. Я остановилась и вопросительно заглянула в глаза Кошке.

– Все правильно, идем через лес, – направила меня Кошка.

Мы двинулись дальше. Нас сразу окружил густой запах хвои и грибов. У меня даже голова закружилась от такого вкусного запаха. Глаза тут же стали шарить по зарослям черники и мха, пытаясь взором выудить гриб.

– Потом поищешь, успеешь еще, – произнесла Кошка, вертясь и пытаясь поудобнее расположиться на руках. В конце концов она залезла мне на плечи и расположилась там как живой пушистый воротник. Я немножко ссутулилась, чтобы она не свалилась, и пошла по тропинке вперед, хотя глаза все равно продолжали рыскать в поисках грибов. Через лес мы шли совсем недолго, что-то около десяти минут, и, выбравшись из зарослей, очутились в какой-то деревеньке. Она состояла всего из одной улицы, по сторонам которой размещались небольшие деревянные домишки. Несколько из них были маленькими магазинчиками, а в остальных кто-то жил. Кошка сказала идти дальше по улице, и я, пока проходила, заглядывала на участки. Заборчики были невысокие и редкие, и сквозь них хорошо просматривалась территория около каждого домика. Я видела, что все участки были узкими и длинными и растягивались далеко от улицы.

– Вот с этой стороны за участками сразу речка, – пояснила Кошка. – А справа уже настоящий лес, а не перелесок, по которому мы шли.

– Дремучий? – спросила я, поворачиваясь к левому плечу, которое Кошка использовала как изголовье.

– Ну, если захочется, то будет и дремучий, – непонятно ответила она. – Вот, пришли, дом слева.

Я остановилась перед калиткой в аккуратном коричневом заборчике.

– Входи, входи. Твой дом же!

Меня охватили смешанные чувства. Я стояла, взявшись рукой за верх калитки, и не решалась двинуться дальше. Вот он, мой дом в лесу, мой дом мечты, деревянный добротный сруб, вызывающий ощущение уюта и умиротворения при одном взгляде на него. Я уже знала, что там внутри будет все именно так, как мне нравится. И на участке, что за домом, тоже будет все так, как мне нравится. И даже пусть я сплю, и все это мне грезится, но мне было спокойно, словно я знала, что тут я надолго, не на один раз.

Кошка спрыгнула с плеч на штакетник, а затем во двор. Я толкнула наконец калитку и тоже ступила внутрь.

Кошка, задрав трубой пушистый хвост, побежала осматривать участок за домом, я отправилась следом. Если с улицы казалось, что участок, как и остальные, узкий и длинный, то на самом деле было не так. Узким он не был, просто протяженным, и выходил действительно к речке. Перед рекой никаких ограждений не было, а по бокам нас отделяла от других участков живая изгородь, которая заканчивалась примерно за полметра от воды.

Мы подошли к реке. Слева, напротив чьего-то еще участка, был сооружен узенький мостик на противоположный берег. А на моем участке близко к речке была вкопана лавочка. Наверное, чтобы с нее рыбачить.