Через пару минут она потребовала мизерную сумму и, получив ее, мстительно прошипела, передавая мне билет:

– Надеюсь-с-сь, все правильно, – сильно нажимая на шипящие.

– Разумеется, – обезоружила я ее доброжелательной улыбкой, от которой она чуть не откусила себе жало.

И только отойдя от кассы на безопасное расстояние, я позволила себе взглянуть на билет.

– «Тарасов–Шабалов», – прочитала я на нем и не поверила своим глазам.

Шабалов – маленький городок в Тарасовской области, до которого рукой подать, но добираться до него крайне неудобно. Поезд, на котором мне предстояло трястись чуть ли не всю ночь, делал такие «круголя», прежде чем оказаться в пункте назначения, что легче было дойти туда пешком.

И я не могла понять, почему не добраться до него на автобусе, если уж Гром решил сэкономить мне несколько сотен и не предложил отправиться туда на такси.

Но, видимо, для этого была веская причина. А приказы не обсуждаются. Это правило я знала назубок. Тем более что я находилась в прекрасном состоянии духа, как всегда, перед возможной встречей с Громом.

Единственное, что немного озадачило меня, – это то, что до отправления поезда оставалось почти два часа. Значит, я не совсем точно поняла фразу Грома про кофе.

– Ну да, сама виновата, – ругала я себя. – Тебе сказали, что можешь не торопиться, а ты помчалась очертя голову! Вот и сиди теперь на вокзале, как баба с арбузами.

Какая баба и почему с арбузами, этого я объяснить не могу, потому что сама не очень поняла, почему это сказала. Но другого сравнения мне просто не пришло в голову.

Совершенно не хотелось спать, когда я наконец села на поезд, взяв у проводницы влажное белье и постелив его на второй полке. Но беседовать о жизни с двумя веселыми подругами, которые возвращались домой после бурно проведенной недели в Тарасове и теперь тешили друг друга воспоминаниями, мне и вовсе не хотелось.

И я приказала себе заснуть, невзирая на их гоготанье и запах дешевых духов.

Проснулась я за полчаса до прибытия поезда в Шабалов, умылась протухшей водой в туалете, оставила на полотенце серые разводы, содрогнувшись от отвращения, и приготовилась выскочить из вагона, как только поезд остановится.

Когда-то я очень любила поезда, но, отъездив первую сотню тысяч километров по железной дороге, растеряла эту любовь по заброшенным полустанкам. И теперь предпочитаю самый невзрачный самолетик самому роскошному поезду.

Единственная за последние годы поездка, которая оставила у меня незабываемые воспоминания, – эта дорога из Югославии в Россию несколько лет назад, когда мы двое суток находились с Громом в одном купе, пили вино, и он рассказал мне всю свою жизнь.

Никогда прежде и, скорее всего, никогда в будущем у меня уже не будет такой возможности.

Мы переживали тогда не самые лучшие дни: скандал в Югославии заставил нас на время уйти из органов, и, может быть, именно благодаря этому Гром был разговорчив и откровенен со мной, как никогда.

А теперь одна лишь мысль о самом коротком железнодорожном путешествии в состоянии надолго испортить мое настроение. Хотя время от времени мне приходится делать это по долгу службы.

Не успела я поставить ногу на перрон, как меня подхватила сильная рука, и я несколько секунд приспосабливалась к размеру шагов моего командира. Шаги были немаленькие даже для его роста, так что мне приходилось иногда совершать прыжки. Технология такого перемещения напоминала старинную забаву под названием «гигантские шаги»; если ты устаешь перебирать ногами, то можешь поджать колени и несколько метров пролететь над землей. Так же и я теперь порхала, повиснув на руке Грома.