Вместо фильма и чипсов нам раздали задание. Вопросы были несложными, сегодня я смогла ответить на все и со спокойной душой откинулась на спинку.

По истечении данного на ответы времени Максим Анатольевич начал проверку. Все, что ему показалось неточным в написании, он переспрашивал устно. Я немного заволновалась. Но не могла понять, то ли от сомнений в знаниях, то ли от возможности оказаться близко к нему. Еще эти серые, невероятно притягательные глаза...

И тут меня будто молнией поразило! Этот взгляд мне снился вчера в ванной. Пусть лица я не видела, но это точно был он. Почему мозг сложил две части переживаний в одну именно сейчас, когда вот-вот надо идти к нему? Загадочная личность спасшего меня ангела и строгий взор нашего препода? Бред какой-то.

Отвечать пошла староста. Звонко постукивая каблучками и якобы не специально плавно виляя бедрами, она подплыла к кафедре и присела на стул рядом с учителем, предусмотрительно выставив ножку с разрезом вперед. Поправив волосы, она посмотрела на него наивным олененком.

В аудитории послышались смешки. Максим Анатольевич поднял глаза:

— Я не понял, кто-то хочет пойти веселиться еще с одним неудом? — не дождавшись ответа, взял лист из рук Иры.

Постановка "я заслужила пять за демонстрацию моих прелестей" все никак не хотела идти по заданному сценарию. Вопросы сыпались на девушку один за другим. Призывные взгляды и ловкие ухищрения обратить внимание на «глаза», ноги или ярко накрашенные губы не увенчались успехом. Преподаватель смотрел либо в аудиторию, либо перечитывал писанину девушки, где находил все больше неточностей. У Иры декольте пошло нервными пятнами, а руки начали мелко дрожать. Ну вот, следующий дубль – сцена со слезами. Не успела она всхлипнуть, как Максим Анатольевич хлопнул по столу рукой, Ира аж подпрыгнула.

— Я-я ч-что, я неправильно с-сказала? — дрожащим голоском пропищала она.

— Все. Практически все неправильно, — равнодушно произнес преподаватель. — Ставлю три, и вы свободны, если вас не устраивает — могу пригласить еще раз на пересдачу, — и он посмотрел на Иру, изогнув одну бровь.

— Н-не надо, я согласна на три, — пулей она выскочила из аудитории, потратив на сборы секунд десять.

Максим Анатольевич проводил взглядом актрису, провалившую пробы в драмкружок, и повернулся к нам.

— Кто следующий?

Эта фраза прозвучала выстрелом в голову. И к общему удивлению вышел Егор. Наверное, надоело сидеть трястись в ожидании приговора.

Получив работу парня, преподаватель пробежался глазами по написанному, через секунду встал и, схватив манекен с дальней кушетки, кинул его на пол.

— Полная остановка сердца, студент! Реанимируй!

Егор побледнел и застыл, не ожидая такого поворота.

— Ваш пациент уже скорее мертв, чем жив! Быстро!

— Условия реанимации? — очнулся парень.

— В условиях скорой медицинской помощи! — небрежно бросил Максим Анатольевич, поглядывая на наручные часы.

Егор подскочил и кинулся к «пациенту». Прислонил ухо к грудной клетке, затем покачал головой и поставил два пальца на сонную артерию. Посмотрел на преподавателя и сказал:

— Сердцебиения нет, нужно приступать к дефибрилляции.

— Лабичев, прямая линия на экране экг! Вы слепой? Остановка сердца, чего вы ждете?

Кивнув, он схватил прибор и приставил электроды к груди манекена. Крикнув что-то в духе голливудских триллеров: «Всем отойти! Разряд!», Егор нажал на кнопку, потом снова и снова. Многие хихикали, я тоже не смогла удержаться от смешка, но Максим Анатольевич оставался непробиваемым. Только, казалось, закипал с каждой минутой.