Он смутился:

– Ты права. Ведь у меня теперь в бизнесе будет самая крупная доля. Но вообще-то я об этом пока не думал.

– А его особняк? – продолжила Розмари, не скрывая восторга. – Он теперь тоже твой, верно?

– Да, – неохотно согласился Клемент. – Полагаю, что так.

Она откинулась на подушки, прижав ладони к глазам, склонив голову набок.

– Все, с противными тесными жилищами покончено. И больше никакой возни с хозяйством. Знаешь, Клемент, убожество нашего существования буквально убивало меня.

Он задержал взгляд на ее подбородке.

– Вот зачем мне всегда нужны были деньги. Чтобы сделать тебя счастливой.

– Какой ты милый, – пробормотала она.

Клемент наклонился и, сминая гвоздики, начал целовать ее шею, а затем раскрытые губы.

– Ты такая красивая. Слава Богу, я наконец смогу тебе дать все, что ты пожелаешь.

– Дорогой… – Розмари вздохнула, нежно высвобождаясь из его объятий.

Клемент отправился в офис, испытывая душевный подъем, какого не ощущал уже многие месяцы. По дороге он думал о наследстве, которое позволит покупать Розмари драгоценности, меха и большие дорогие автомобили.

Здесь о смерти Сайласа уже всем было известно. Сотрудники со скорбными лицами бесшумно передвигались из комнаты в комнату, переговариваясь приглушенными голосами. У входа его встретил главный администратор и от лица персонала фирмы выразил соболезнования.

Клемент сразу направился в кабинет Джозефа Манселла. Там, кроме хозяина, сидели его сын Пол и Оскар Робертс, высокий худой мужчина с козлиной бородкой. Они увлеченно обсуждали что-то, но при его появлении замолчали.

Джозеф Манселл тяжело поднялся с кресла и произнес:

– Я рад, Клемент, что вы смогли приехать в офис. Новость ужасная. Бедный старина Сайлас. Только вчера мы все отмечали его шестидесятилетие. Представляю, что вы сейчас чувствуете. Я только что сказал Робертсу, что Сайлас был для вас почти отцом. Как жаль, как жаль… Полагаю, его подвело сердце.

– Не знаю, – пожал плечами Клемент. – Мне только недавно сообщили о его смерти по телефону. Я был настолько потрясен, что не задал ни одного вопроса.

– Неудивительно. Когда я услышал об этом, то просто не поверил. Такая трагедия. Я ведь знал Сайласа с ранней молодости. Для фирмы это невосполнимая потеря.

Пол Манселл, занятый созерцанием своих наманикюренных ногтей, поднял голову и пробормотал, что с утверждением отца вполне согласен. Да, гибель Сайласа огромная потеря для фирмы.

Оскар Робертс рассматривал Манселлов с изумлением. В его глубоко посаженных глазах светилось чуть ли не веселье. Видимо, поведение отца и сына он считал забавным.

– Мистер Кейн, – произнес он на американский манер, слегка в нос и растягивая слова, – примите мои искренние соболезнования. Я уважал вашего дядю, хотя встретиться лично нам не удалось. Обсуждать сейчас дела, разумеется, не совсем уместно, однако время поджимает. И я просто обязан принимать во внимание интересы фирмы, которую имею честь представлять.

Джозеф порывисто вздохнул:

– Да, да, ваше положение нам понятно. Я уверен, Сайлас ни в коем случае не потребовал бы от нас, чтобы мы забыли о делах. Вы со мной согласны, Клемент? Боже, как чудовищно, что сейчас его нет здесь с нами.

– Вот именно, чудовищно, – подал голос Пол, устремив взгляд на верхнюю часть оконной рамы.

– И занять его место придется вам, Клемент, – продолжил Джозеф Манселл. – Я не сомневаюсь, у вас все прекрасно получится. Вы так похожи на Сайласа. Да, да, не спорьте, похожи. Такая же светлая голова, но без излишнего консерватизма. В последнее время Сайлас слегка потерял хватку. Ничего не поделаешь, годы.