Егор, скользнув откровенным похабным взглядом по Нике, расплывается в наглой ухмылке.

– Так зачем же дело стало? Накормим… Накормим девчонок, да, пацаны? – поворачивается к своим друзьям.

"Пацаны", которым по виду ближе к сорока, переглядываются. Один из них согласно кивает.

– И накормим, и напоим, и спать уложим таких сладеньких, – басит он, – Что девочки, пьете? У нас коньяк, водка есть. Если надо, можем и за винишком сгонять, пока трезвые.

– Коньяк сойдет, – смущенно улыбается Вероника.

– Нам хватит, – резко вставляю я, – И вообще у нас девичник тут, извините!

Выпаливаю это таким нервным дребезжащим голосом, что поляна взрывается мужским хохотом.

– Грозная какая мелочь, – хмыкает мужик, который до этого молчал, – Прямо как у моей соседки пекинес.

Хохот остальных становится громче.

– И правда есть что-то,– фыркает Егор.

Я возмущенно вспыхиваю от такого сравнения и вонзаю гневный взгляд в незнакомца. Он в ответ смотрит на меня снисходительно. Будто реально волкодав на крохотную собачонку. Насмешливо выгибает густую бровь. И лениво улыбается, говоря своим друзьям, а продолжая смотреть на меня.

– Ладно, Егор, и правда давай тут останемся. Такие девочки молоденькие, дружелюбные. Интересно с ними будет… посидеть, – последнее слово произносит с ударением, будто вкладывает в него совсем другой смысл.

И от этого скрытого смысла у меня кожа покрывается колючими мурашками.

– Ну, что, девчоночки, давайте знакомиться, – скалится черноволосый мужик, говорящий с легким, едва заметным акцентом, – Меня Адам зовут, у машины Егор, а это Булат, – он тыкает шампуром, который держит в руках, в сторону русоволосого друга, обозвавшего меня пекинесом.

Невольно поворачиваю голову и присматриваюсь к этому самому Булату, который в данный момент занят тем, что ловко собирает палатку рядом с нашей. Внешность у него типично европейская, если не сказать глубинно-русско- деревенская, насколько я могу судить. Высокий, широкоплечий, сбитый, мощная шея, голубые глаза, полные губы, нос немного широковат, короткая, но густая русая борода. И такое имя…

Ну какой он Булат? Ему бы Митрофан больше пошло, мстительно думаю про себя, начиная при этом улыбаться. И улыбка буквально приклеивается к губам, когда этот самый "Митрофан" резко вскидывает на меня взгляд. Ухмыляется лениво в ответ и подмигивает.

Вот черт…

Щеки загораются жарче костра, и я отворачиваюсь. Не хватало еще, чтобы он решил, что мне интересен.

Егор включает на полную музыку в их машине, распахивает настежь двери и возвращается к нам с большими пакетами из супермаркета. Начинает собирать мангал рядом с костром, в то время как Адам заканчивает нанизывать мясо на шампуры.

– Девочки, закусь организуете? – обращается к нам Егор.

– Да, конечно, – Вероника с готовностью начинает шуршать в пакетах, выуживая оттуда овощи, зелень, лаваш, соленья и бутылки с алкоголем.

– И давайте по стопочке уже, за знакомство, – масляно улыбаясь, предлагает Адам, а потом будто не удерживается и смачно причмокивает губами, – Ой, красивые девки. Повезло нам сегодня, а, пацаны?

Егор ржет, высыпая угли в мангал, а Булат, занятый палаткой, с иронией кидает.

– Не спугни.

Его друзья смеются на это еще громче. А я с тихим ужасом замечаю, что и подружки мои на их двусмысленные шуточки смущенно улыбаются, а не пытаются возмутиться или возразить. Да, мы выпили, но не столько же, чтобы вообще перестать критически мыслить!

Ладно Вероника, но Мила…

Смотрю на нее недоуменно и замечаю, как она стреляет глазами в Адама, занимающегося шашлыком. Объективно, он и правда красивый, яркий, но… Но эти его "цыпочки" и "девчоночки". Она разве не слышала???