– На этот раз действовать будем решительно и смело. Не так, как в ту пору, когда Ашшурубалит удирал из Ниневии, – заявил он. – Если бы мы тогда не дали этой гадине уползти в нору, сейчас наши гарнизоны стояли бы на границах страны Мусри.

– Не слишком ли? – изломил бровь Набополасар. – Стоит ли спешить с генеральным сражением, пока мы прочно не встали на правом берегу?

– У них преимущество в числе воинов и стенка на стенку нам их не одолеть, – объяснил Навуходоносор. – Мы должны как можно сильнее растянуть их ряды, поставить перед необходимостью сражаться на два, а лучше на три фронта.

Старик нахмурился.

– Ты свихнулся? Дерзишь богам?.. Не забывай, что они смотрят на тебя из поднебесья, им тоже интересно, чем закончится война.

– Я уже принес жертву, результаты благоприятные.

– Я требую масштабного гадания, по всем правилам! – взволновался Набополасар.

– Этому не бывать! – Навуходоносор рубанул воздух ребром ладони.

Он поднялся, прошелся по шатру, при этом нервно потер руки. Потом собравшись с духом заявил:

– Отец… Господин… С этого момента я беру на себя командование армией. Только мои приказы будут иметь силу и ничьи больше… Тебе пора удалиться на покой, желаешь ты того или нет. Дальнейшая затяжка с наступлением недопустима, этак мы сможем растерять все, чего добились за семь лет, и Вавилонию нам придется оборонять в низовье Тигра и Евфрата.

– Если я не соглашусь, – откликнулся Набополасар.

– Придется согласиться… В противном случае ты будешь немедленно под конвоем отправлен в Вавилон. Я объявлю, что здоровье твое ухудшилось и тебя должны пользовать самые лучшие столичные знахари. Путь до города долгий, мои люди спешить не будут. В пути тебе будут оказаны все полагающиеся почести. Если ты будешь упрямиться, мне придется объявить собственный приказ о вступление в должность. В этом случае я буду беспощаден. Даже зная, как ценны для нас те или иные командиры… Однако если попытаются своевольничать или решат обратиться к тебе за помощью, они будут казнены.

– Ловко! – кивнул старик. – Значит, меня будут везти в столицу до тех пор, пока я не сдохну в дороге?

Наследник кивнул.

– Это необходимо в интересах государства, – добавил он.

– Ты все продумал? – поинтересовался отец и пытливо глянул на раскрасневшегося сына. Выходит, он все-таки решился? – Даже то, – продолжил он, – что ни я, ни ты в этом году не испросили милости у Мардука, не коснулись его руки и потому оба не можем считаться царями. Разве что правителями…

– Это дело поправимое…

– Как посмотрят на твой поступок мидийцы?

– Астиаг на моей стороне. Он вскоре со своими командирами явится в твой шатер.

– Ай-яй-яй, как неразумно он поступает! – всплеснул руками Набополасар. – Он твой побратим, ты объяснил ему, что ради тебя он жертвует своим будущим?

– В твоих силах помочь ему. Он – наш верный союзник и останется таковым до конца. Это в наших государственных интересах повязать его участием в заговоре. Согласись на мое предложение – и все будет хорошо.

– Но не для Астиага. Ты, конечно, не объяснил этому молокососу, чем он рискует?

– Нет, каждый добывает власть в одиночку.

– Вот это мило! Неужели твоя пухленькая мидянка не разъяснила братцу всю щекотливость ситуации?

– Нет, я запретил ей вдаваться в подробности. Она прежде всего вавилонская царица и только потом уже чья-то сестра и дочь. Она – верная жена и в точности выполнила мое распоряжение. К тому же у меня достанет сил защитить Астиага от гнева Киаксара…

– Это радует, – спокойно откликнулся Набополасар. – Предположим, надеясь на милость богов, я приму твое предложение. Ты сразу бросишься штурмовать Каркемиш?