– Наф!

Тьфу ты!

– Лара, что?

Вездесущая такса крутится передо мной, смотрит преданно. Срывается в сторону сторожки, затем возвращается на место, где застала меня в раздумьях. Явно хочет есть.

– Няф! – она тявкает рьяно, как лисенок, а ее длинные уши при этом подпрыгивают.

– Жрать, да?

Прусь в сторожку. Возможно, это последний бастион в моей жизни. Лара семенит впереди, стуча когтями по каменной дорожке.

– Я тут, между кстати, о важных вещах размышлял, ясно тебе?! А тут вылезла ты и тявкаешь! Все мысли как в сливное отверстие. Мне о чем-то высоком хотелось подумать, а тебе лишь бы пожрать…

07

– Пакет возьми, – Аня протягивает мне пакет из супермаркета и кидает на пол небольшой серый рюкзачок. На часах почти одиннадцать ночи.

В этот раз она изволила разуться.

Сую нос в пакет. Пицца в коробке, четыре банки пива, батон хлеба и колбаса в вакууме. Батончика «Сникерса» нет.

– Круто, но я не пью алкоголь, у меня же…

– А я на тебя не брала, – говорит она, скидывая с себя кожаную куртку. – Пиццу в микроволновку, пиво засунь в холодильник.

– Женщина! Как ты смеешь приказывать хозяину царства мертвых?!

– Микроволновку не забудь включить. А то получится как с чайником в тот раз.

Плетусь на кухню, загружаю пиво в холодильник, ставлю пиццу на разогрев. Аня приходит и садится на тот же стул, на котором сидела в прошлый раз, и с которого тогда поднялась, чтобы сокрушить меня слепым жарким соблазном.

– Мне казалось, ты больше не приедешь. Ты даже номер телефона не оставила.

– Я и не собиралась приезжать, – Аня подбирает ноги под себя. – Просто я забыла у тебя свою заколку для волос, решила забрать, а автобусы уже не ходят. Придется переночевать у тебя еще раз, а с голоду пухнуть не хочется.

Про заколку шутка, конечно же, видя Анины короткие волосы.

– Как на работе?

Аня морщится:

– Как обычно. Представляешь, стены покрасили, а они такими же тускло-зелеными остались. Зря краской дышала, пока они сохли. Окон-то нет. Хозяин даже одну камеру временно расселил: зеки стали жаловаться на головные боли.

– Кто расселил?

– Ну, так начальника тюрьмы называют, – терпеливо поясняет Аня. – Хозяин тюрьмы. Настоящий, а не царства мертвых.

Звякнула микроволновка. Я достал и нарезал пиццу на треугольники.

– Пиво из холодильника зацепи, – просит Аня. – Кстати, у тебя что?

«Кстати». Спасибо, что поинтересовалась.

Впрочем, у меня ничего нового.

– А, ничего нового. Позавчера девочку хоронили, а вчера листву прибрал и весь день на диване валялся.

Я не говорю ей, что эта девушка погибла частично из-за меня.

Спохватываюсь:

– Стоп! Кладбище я уже запер. Как ты сюда попала?

Она смотрит на меня так, что я чувствую себя недоразвитым, и это чувство уже второй раз за неделю.

– Жень, стены вокруг кладбища созданы для двух целей. Либо не пускать внутрь синяков за чей-нибудь упокой выпить, либо не распустить мертвых, если начнется зомбиапокалипсис. Нормальный человек легко перемахнет через эти кирпичи.

– А постучать? Позвонить?! Дверной звонок был изобретен еще в тысяча восемьсот семнадцатом году!

– А так не интересно, – Аня смотрит на меня по-партизански лукаво. – И стой здесь, никуда не уходи.

Аня встает, исчезает в проходе коридора, возвращается со своим рюкзаком. Достает оттуда какие-то вещи.

– Я тебе водолазку и джинсы купила, – она достает названное, не прекращая жевать пиццу. – Потом примеришь.

Я тронут.

– Спасибо, конечно, но зачем было тратиться? Мне вчера аванс пришел, я сам мог бы себе купить.

Да, на мою новую карточку вчера действительно пришел аванс в четырехкратном размере. После закрытия кладбища я сбегал в продуктовый магазин у дороги и купил себе еды. Я купил картошку, макароны, вакуумную колбасу и два огурца.