На долю секунды воцарилась поразительная тишина. Он только что сказал это? Ох да, сказал! Лейла почувствовала, как запылало лицо. «Остынь, Лейла. Быстро! Подумай!»

– Когда была ребенком, пап. Жизнь продолжается, – пробормотала Лейла.

Челси попыталась помочь:

– Боже правый, папочка. С тех пор у Лейлы было миллион парней. Даже жених. – Она в удивлении остановилась. – Прости, сестренка.

Лейла натянуто улыбнулась. Ей все еще больно было говорить о провалившейся два года назад помолвке.

– Не беспокойся. – Она повернулась к мужчинам. – Уверена, Джордан найдет, с кем сходить на концерт.

Выражение лица Бертрама казалось безучастным.

– С тобой, малышка. Он напишет тебе о деталях позже вечером.

Лейла оглядела комнату.

– Его здесь нет?

– Он был на похоронах, но днем у него другие дела.

Виктор просиял:

– Итак, решено. Если леди не против, мы с Бертрамом хотели бы поговорить.

Мужчины ушли.

– Ты, должно быть, шутишь. Почему ты ничего не сказала? Мне нужна была помощь! – возмутилась Лейла.

Челси наклонила голову, поддразнив сестру улыбкой.

– Ну, он не ошибся. Ты всегда была неравнодушна к Джордану Бенксу. Что случится, если ты сходишь куда-нибудь? Учитывая, что после помолвки ты завязала с парнями, а сейчас умер дедушка, думаю, это пойдет тебе на пользу. Просто концерт.

Лейла не могла не согласиться.

– Ладно. Но, надеюсь, Джордан не почувствует себя неловко. Я должна убедиться, что он знает, что я не скучаю по нему.

– Уверена, он так не думает, – усмехнулась Челси.

Лейла была слишком расстроенной и нервной и не пообедала перед похоронами. Сейчас она умирала от голода. Ее мать договорилась о закусках, которые подадут, чтобы порадовать гостей, которые пришли на поминки. Судя по толпе, людей собралось очень много. Но ее мама, Бетти, была опытной хозяйкой. Никто не останется без еды.

– Давай найдем что-нибудь поесть, – сказала Лейла Челси.

– Хорошая идея.

Сестры наполнили тарелки и удалились в солнечную беседку, вдали от шумной гостиной. Некоторых удивлял огромный роскошный дом, но Лейла и Челси просто тут жили.

Здесь они наслаждались солнцем и едой. Челси вздохнула:

– Не могу поверить, что до мая осталось всего четыре дня. Лето совсем скоро.

Самообладание Лейлы пошатнулось.

– Дедуля любил долгие дни и даже жару. Не говоря уже об арбузах и свежей кукурузе. В этом году будет по-другому. – Она разглядывала толпу. – Думаю, нам стоит пригласить Морган к нам. – Челси было тридцать пять, Лейле – тридцать два, а Морган, их маленькой сестренке, только двадцать.

– Она с Виком, – сказала Челси, разламывая толстую креветку вилкой. – Я говорила, что сегодня она встала на его сторону, а не на мою? Опять.

Вик был третьим по старшинству, но первым в сердце и планах отца.

Челси продолжила:

– Каждый раз она встает на сторону Вика. Я бы хотела, чтобы она хоть раз поддержала меня. Хотя это не их вина, что папа считает, что я не смогу справиться с ранчо. Это так злит. Я обожаю ранчо. Это должна быть я. Или мы с тобой.

– Но этого не будет. Папаша проживет еще лет тридцать. Мы с тобой уже забудем об этом ранчо и найдем другое занятие.

– Точно, – хмуро подтвердила Челси.

– Посмотри на мистера Латтимора, – сказала Лейла. – Наверное, он очень скорбит, но выглядит так же достойно, как обычно.

Огастусу было девяносто семь. Рядом с ним стояла его жена Хейзел и тихонько что-то говорила. Будучи темнокожей семьей в Ройяле, штат Техас, Латтиморы часто испытывали трудности, хотя они были столь же влиятельны, как Грендины. Разница была только в том, что главе их семьи, Огастусу, несколько лет назад пришлось отдать бразды правления из-за проблем с памятью.