И чего, спрашивается, они вообще продолжали так тесно общаются?

Не знаю зачем, но купальник я с собой взяла. В голову запало предупреждение вожатой о проверке.

А вдруг, увидя справку, они поставят под сомнением мое здесь присутствие? Начнут копаться в анализах, залезут в мою карточку и выяснят, что мне вообще противопоказано находиться в лагере? Маму же застыдят, врача и вовсе уволить могут.

Позорить близких не было никакого желания.

К счастью, когда мы добрались до пляжа, меня больше никто не тревожил. Да, смотрели косо, кто-то даже с усмешкой. Но пальцами не указывали, и на том спасибо.

И это несмотря на то, что огромная шляпа сидела на мне до ужаса комично, а слитный советский купальник — до безобразия ужасно.

Замотавшись в широкое полотенце, только сильнее стала похожа на шута горохового на фоне подтянутых загорелых девчонок в парео. Но какое мне дело до чужого мнения?

Фыркнула презрительно да и ушла в тень под зонтик. Как хорошо, что додумалась взять с собой учебник по геометрии и бутылку прохладной воды!

– Какие же они придурки! – через какое-то время ни с того, ни с сего ко мне присоединилась Яна. Вся мокрая и злая, как демоница.

– Кто? – подслеповато посмотрела на нее, пытаясь избавиться от ряби в глазах. Нельзя же так резко отвлекать от чтения!

– Глеб с Артемом, кто же ещё. Ты не видела? – натурально удивилась русая, будто бы я тут сижу для того, чтобы сталкерить за ребятами.

– Я вообще не понимаю, о ком и чем ты говоришь, – я поджала губы и всё-таки стянула с себя шляпу.

И зачем я вообще согласилась ее надеть? Неудобная же, теперь и голова зудит.

– Посмотри! – в упор не замечая моего глухого раздражения, Яна ткнула пальцем в сторону берега. – Они ныряют с подводными масками и дёргают девчонок за ноги!

Грубое коверкание названия дайвинговых масок резануло слух, но я постаралась на этом не зацикливаться. Посмотрела по направлению, куда указала русая, и на пару секунд потерялась.

Мне было неизвестно, кто из них Артем, но Глеб Вознесенский, вопреки словам Яны, стоял на берегу, сложив подкаченные руки на обнаженной груди и с усмешкой наблюдал за проказничеством своей свиты. Его короткие каштановые волосы торчали в разные стороны, а босые ступни омывало морской пеной. Ткань купальных шорт липла к влажным после плавания ногам, а соленые капли струились по загорелым пле…

Так, стоп! Что это со мной?!

– Действительно, придурки, – кивнула, кривясь от собственной реакции на мальчишку.

По всей видимости, он даже не думал останавливать столь увеселительное представление, неведомо кого развлекающее. Только и слышны вопли вожатых и девичий визг.

Показушник!

Стоило мне прийти к подобному выводу, как Вознесенский обернулся, словно затылком почувствовав, что на него смотрели. Мы столкнулись взглядами всего на пару секунд, но меня словно молнией пронзило.

Тягучей такой, вызывающей приступ разруяминивая щек и лёгкого головокружения.

Наверное, всему виной тепловой удар, иначе я не понимаю, отчего мне показалось, что из улыбки Вознесенского исчезла насмешка, на смену которой пришла некая мечтательная таинственность.

Вздрогнув, стыдливо отвела взгляд, сделав вид, что поправляла очки.

И чего это я? Действительно, пялиться так неприлично. Тем более на мальчишек, которые считают тебя грязью под ногами.

– А ты почему не купаешься? – вновь напомнила о себе Яна, кажется, не заметившая наших гляделок. – Нет, я слышала про справку, просто… жарко же! Хотя бы в воде поплескалась. Это освежает.

Яна мне нравилась. Наверное, поэтому я не нашла аргументов против ее предложения пойти вместе к морю. Да и читать, когда под ухом визжат девчонки из нескольких отрядов сразу — дело уж слишком сложное. А так… хотя бы можно было избавиться от странного наваждения. Мои алые щеки — словно буквальное отражение название нашего отряда.