-Успокойся, - примирительно сказала Соня, - но что если это правда? Скажи, он винит меня?

-Соня, я не видел и не слышал лично, кто его заставлял и что именно заставлял делать, но судя по моим воспоминаниям, он не выглядел сильно ущемленным, когда таскался повсюду за тобой.

-Талантливо скрывал, - пожала плечами Соня, - такое ощущение, что у меня шизофрения. Тот Глеб, которого помню я и тот, которого я встретила здесь словно два разных человека.

-Соня, не обращай внимания. Теперь я с тобой, вам с Глебом вообще необязательно пересекаться. Пусть лелеет свои детские обиды в одиночестве.

Соня действительно радовалась приезду друга, и, в особенности тому факту, что более нет причин им с Глебом как-либо контактировать за исключением семейных ужинов. Костя довез Соню до центра, бережно, словно обращается с ценнейшей хрустальной вазой, помог сесть в коляску, лично довез ее до отцовского кабинета и лишь после того, как Соню забрала медсестра, уехал. Его искреннее отношение грело ей сердце, и, словно целительная мазь, заживляла раны, нанесенные ранее Глебом.

На второй день нагрузки на Соню незначительно увеличились. Она чуть дольше занималась в спортивном зале, чуть насыщеннее была ее программа. Массажист вроде бы еще более люто выхватывал ее мышцы, причиняя сильную боль. К концу всех процедур Соня чувствовала себя выжитым лимоном, а притворно-добрая Марина раз за разом издевалась над ней, заставляя ее, еле шевелящуюся, самостоятельно переодеваться.

И Соня снова начала себя жалеть, ей было до слез обидно за столь строгое отношение и полное отсутствие всяческого сочувствия и понимания у людей, которые, казалось бы, работали именно для этого. После процедур, которые она с легкой руки прозвала экзекуцией, Михаил обещал отвезти ее домой, однако в кабинете она застала и Костю.

Соня обрадовалась ему, однако ее, казалось, поднимающееся настроение быстро улетучилось, стоило заметить то, на что заточен глаз именно у женщин. Костя с явным интересом смотрел куда-то за Сонину спину, и ей не составило особенного труда догадаться на кого именно был направлен его интерес. И от этого осознания ей стало еще обиднее. Конечно, она всегда воспринимала Костю только в качестве лучшего друга и о другом не помышляла, как, впрочем, и он сам, но и делить его с кем-то еще была не в состоянии. Сам факт того, что и Костя переметнул свое внимание на другую, больно били по Сониной и без того упавшей самооценке.

-Кнопка, наконец! Уже заждался! – Костя в пару шагов преодолел расстояние, разделяющее их, и смачно чмокнул подругу в щеку.

-Марина, спасибо, можешь идти, - обратился к медсестре Михаил, вежливо указав той на дверь.

-Почему ты приехал? – довольно спокойно спросила Соня, не разделяя бурных эмоций друга.

-Почему нет? Лето! Тренировки начнутся только через пару дней. Дай, думаю, облегчу всем жизнь.

-Шалопай, - вынес вердикт Михаил, добродушно покачивая головой, - Соня, все хорошо? Как прошли занятия?

-Нормально, - буркнула Соня в ответ, чем немало удивила обоих мужчин, не привыкших к такому тону от обычно вежливой Сони.

-Если что-то беспокоит, то скажи – возможно будет необходимо скорректировать терапию.

И вдруг Соня почувствовала себя неловко от своего желания нажаловаться. Она хотела было рассказать, но в последний момент передумала, устыдившись своих претензий. Никто ведь не обещал, что будет легко?

-Нет, дядя Миша, все хорошо, - более дружелюбно ответила она, и ее ответ устроил всех.

Костя был более заботлив, чем Глеб. Он распахнул перед ней дверь, не спешил уйти вперед, а благородно плелся рядом, помог пересесть в свою машину, хотя она была достаточно высокой посадки, и Соня вполне могла бы обойтись своими силами, но решила воспользоваться искренней добротой своего единственного друга.