Одалинн предупредила, что завтракать и обедать я могу когда угодно и где угодно, а вот ужин проходит в определённое время, присутствовать должна вся команда. Наверное, это объединяло таких разных существ. Я хмыкнула. В этом был смысл.

А потом Одалинн показала мне свой маяк. Пожри меня протуберанец, у это долговязой стервы тоже был сад! Мы посетили гостиную, в которой полыхал огонь. Немыслимо – огонь на космической станции! Да любого младенца спроси из тех, что родились и живут в космосе, каждый знает, что живой огонь на станции – табу!

– Это хорошая имитация, Микаэлла, – чуть улыбаясь, пояснила она. – На маяке есть спортивный зал, медицинский отсек ты видела. Ну и трюм. Ты ведь никогда не была в трюме? Его на твоём маяке пока не существует.

Настроение после этих слов упало. Я молча спустилась в трюм. Действительно, в самом низу маяка мне никогда не приходилось бывать: конца иглы маяка десять тысяч семьсот три не существовало более тысячи лет. Мы прошлись мимо нескольких рядов ящиков, контейнеров, по пути нам встретились два бота-упаковщика и бота-уборщика. Я тихо вздохнула. Вот такой должна была быть жизнь на моём маяке. Но у меня был всего один бот-ремонтник, который последние годы занимался только разборкой завалов металлоконструкций в уцелевших отсеках второго и иногда третьего кольца.

Одалинн привела меня в гостевой отсек.

– Твоя комната, – произнесла она. – Будет закреплена за тобой на всё время пребывания на маяке.

– Я тут всего на четыре месяца, – проворчала я. В отсеке мне понравилось. Светло, чисто, широкая кровать, кресло, стол. Светлые занавески и белое постельное бельё.

– Мама назначила меня твоим опекуном до окончания школы, в школе есть каникулы и практики…

Я грубо перебила её:

– Не хочу возвращаться на твой маяк после поступления в школу.

Одалинн, не обращая внимания на моё хамство, продолжила:

– …и практики, которые проходят на маяке. Будущие смотрители работают помощниками навигаторов. Хочешь не хочешь, практику проходить придётся, и во время каникул в школе навигаторов никого нет.

– Не хочу на твой маяк, у меня есть свой!

– Микаэлла, – обратилась ко мне вежливо-спокойная Линн, – тебе нужно подготовиться к экзаменам, вы с Асумом составите программу для этого. Не уверена, что твой Исхран сможет сделать это. Кроме того, в отсутствие смотрителя на маяке, твой искин может снизить потребляемые мощности энергетических батарей, и их запаса хватит надолго. Я не стану вмешиваться в твоё обучение, но Асум будет докладывать мне, как оно проходит. Твой планшет – в ящике стола. У тебя есть пожелания?

«Интересно, если я ей предложу сдохнуть, она это исполнит?» – подумала я. Вместо этого сказала:

– Мне нужно забрать мою одежду из дома, и я хочу вернуть свой катер. Я умею управлять им и хотела бы продолжить свои тренировки по программам Исхрана.

Я думала, Линн начнёт возмущаться, но она неожиданно кивнула.

– Хорошо, но… – она смутилась. Чего это вдруг? – Одежду надо подобрать другую. – Видя, что я собралась возразить, она пояснила: – Ты всё ещё растешь, уже сейчас твои вещи тебе маловаты, как и бельё. Извини, но это заметно даже из-под одежды.

Зараза! Как бы ни хотелось, тут поспорить с ней я не могла. Но принимать от неё одежду не собиралась.

– Я хочу знать, сколько это всё будет стоить. И я верну тебе долг, как только у меня появится такая возможность.

– Договорились, – хмыкнула она. – В похожей ситуации я поступила также.

Я впала в ступор. Её родители – высшие чины империи вигов. Сложно было представить, что Линн носила поношенную одежду. Впрочем, пожри её протуберанец, я не знала, каковы методы воспитания придворных Кровавого императора, может, такие же, как у моего Исхрана.