Я в ступоре уставилась на неё и… начала хватать воздух ртом. Это… это… это же маяк дочери последнего императора! Эивиндра Кровавого! Нервный спазм не давал сделать глоток воздуха. В голове проносились мысли. Что меня тут ждёт?! Что сделают со мной, когда узнают, что именно мои родственники первыми выступили против кровавого режима императора? Что именно Михаэль нье' Риолин попросил помощи галактического совета и тот прислал Глесиуса?! Меня запрут в холодной тёмной камере и станут пытать? Зачем я им нужна?! Пятнадцатилетний подросток, род которого практически прервался? У меня даже не было возможности подучить семейные архивы. Искин просто блокировал некоторые директории, говоря, что я ещё не доросла до определённых знаний. Да, до обыска и уничтожения трупов доросла, а вот до знаний – нет.

Ненавижу искина! Ненавижу Линн! Ненавижу навигаторов! Ненавижу всех!

В глазах потемнело.

***

Очнулась я, лёжа на диванчике в той же оранжерее. Поморщилась. Больно часто я стала падать в обморок. Рядом стояла испуганная Линн, принцесса, нахмурившая брови, и прекраснейшая женщина, какую я когда-либо видела.

– Ещё один элефин! – ахнула я. – Я элефинов только на картинке в энциклопедии видела!

Прекрасная блондинка улыбнулась, я перевела взгляд на её руки. Она держала в руках устройство, похожее на инъектор. Холодный пот прошиб позвоночник. Конечно! Я читала о том, что существуют медицинские препараты, развязывающие язык.

– Я ничего не знаю, прошу, не пытайте меня! – задёргалась я. – Я последняя в своём роду, у меня нет выхода в вашу всекосмическую сеть, и искин меня не слушается! Мой маяк почти разрушен. Я никак не могу навредить вам!

Из моих глаз непроизвольно покатились слёзы. Я кусала губы, руки тряслись от ужаса – меня сейчас убьют! И тут эта элефина-красавица, подняв голову, рассмеялась хрустальным смехом. Я даже перестала трястись и заворожённо на неё посмотрела. Она обратилась к дочери Кровавого Эивиндра:

– Ну ты, Рина, даёшь! С каких пор ты детей начала пытать?! – бросила она насмешливый взгляд на Кайсу и дружелюбным тоном пояснила мне, показывая на инъектор: – Это лёгкое успокоительное, Микаэлла, ты очень напряжена.

Она, положив инъектор на соседний столик, плавной походкой двинулась к выходу из оранжереи. Кайса попыталась присесть рядом со мной, но, видя, что я чуть ли не подпрыгиваю на диване, чтобы избежать её соседства, не стала. Она и её муж озадаченно посмотрели на меня. Я не собиралась сидеть рядом с дочерью убийцы почти всех моих родственников! Это из-за нье' Риндов от моей семьи остались только я и страшно богатое наследство – огромная частично функционирующая станция и сумасшедший искин.

– Мама, – вмешалась Одалинн, – Микаэлла всё ещё не может поверить до конца, что Франгаг существует, восстанавливается, что налаживаются старые дипломатические союзы, ширится сеть маяков, что вигов не четыре, а несколько миллионов.

И как эта белобрысая догадалась о моих мыслях?

– На лбу написано, – негромко фыркнула Одалинн. Я снова задала вопрос вслух. Сказывались годы одиночества. Я часто разговаривала сама с собой, боясь утратить навык речи.

Лунморт негромко выругался:

– Дранкзова изоляция!

Кайса стояла, наклонив голову на бок, и смотрела на меня.

– Аликс, познакомь нашу гостью с историей падения и восстановления империи, – произнесла она и добавила, улыбнувшись: – Только не пугай девочку. Потом она обратилась ко мне: – Микаэлла, мы оставим тебя. Когда искин закончит, у меня есть для тебя предложение.

Одалинн принесла мне светло-жёлтый, чуть мутноватый напиток и немыслимо красивый десерт. Пахло одуряюще вкусно. Дома такое роскошество я себе позволить не могла. Но в старинных хрониках такое видела.