– Но где ты брал материал? – перебил его Костя. – На чём ставил опыты? Не на подвальных крысах ведь.

– Ну, вначале на крысах, почему нет. Эффект по сути тот же, только препарата нужно меньше. Но ты прав, конечно, настоящих человеческих органов мне начало сильно не хватать. И снова мне помогла моя любимая родина. В середине девяностых бандитские разборки стали повседневной рутиной на улицах. К нам каждую неделю привозили десятки раненных братков, кто-то умирал по дороге и попадал сразу ко мне. Ну а родственникам какая разница, будет у покойника печень или нет? Главное памятник побогаче.

Он снова усмехнулся и пригубил коньяк.

– А потом однажды к нам привезли после покушения одного известного криминального авторитета. Подорвали его бронированный лимузин. Убить не убили, но он получил очень тяжёлые травмы внутренних органов. Как до нас-то довезли, непонятно. И помимо внутренней контузии ему оторвало обе почки. На удивление, мужик быстро пришёл в себя, но деваться из больницы ему было некуда, аппарат искусственной почки это тебе не телефон, с собой не поносишь. А достать в то время по-быстрому донорский орган было почти нереально. И вот тогда я понял, что это мой шанс. К тому времени у меня уже образовались небольшие запасы экспериментальных органов, и я пошёл к этому авторитету. Не стал скрывать, что гарантий никаких, но шансы на успех есть. Всё лучше, чем лежать и ждать очередного покушения. Не буду тебя утомлять подробностями подготовки и операции. Первая почка не прижилась, пришлось срочно заново оперировать, зато две следующие проблем не вызвали. Это был мой триумф!

Глаза дяди Миши сверкнули в отблеске догорающего камина.

– Это был лучший момент моей жизни, Костик. Моя Нобелевка. М-да.

Патологоанатом немного помолчал, катая в бокале коньяк.

– А ещё через месяц вечером у больницы остановился джип, и двое крепких парней с бритыми затылками пригласили меня прокатиться. Ты думаешь, я испугался? – он хохотнул. – Да я просто обосрался, честно тебе скажу. Но выяснилось, что зря. Тот авторитет, хоть и был уголовником, но голова у него варила как надо. С самого момента моего предложения он понял, что это золотая жила. Его подручные привезли меня к нему домой, и он сразу выложил мне, как сейчас говорят, готовый бизнес-план. Я делаю свой раствор, он обеспечивает доноров, хранение и сбыт. Вот так. Мало кто знает, но в девяносто девятом году под Лужниками было самое большое хранилище донорских органов во всей Европе. Можешь себе представить?

– Я стесняюсь спросить, – кашлянул Константин, – а откуда брали доноров?

– О-о-о! – Михаил поднял кверху указательный палец. – Это была самая гениальная часть плана. Массовые пропажи людей были нам ни к чему, да и я не мясник всё-таки. Поэтому всё организовали так, что половина скорых со свежими покойниками заезжали по дороге в один неприметный склад на юге Москвы. Там студенты-медики отбирали подходящих, извлекали органы, консервировали их и отправляли уже на склад. Первое время я, конечно, контролировал процесс, но потом уже мог заниматься только изготовлением препарата.

– Дядь Миш, – удивлённо проговорил Костик, – это же готовый сценарий для энтэвэшного сериала.

Первые несколько секунд тот удивлённо смотрел на Костю, а потом расхохотался.

– А ведь ты прав, чёрт возьми! Но нет, такая популярность мне ни к чему.

Он протянул свой бокал, они чокнулись и выпили.

– Как ты понимаешь, – продолжил патологоанатом, – наше предприятие стало невероятно успешным. Настолько, что вскоре нам стали приходить запросы из Германии, Франции, Великобритании. У нас не было конкурентов на чёрном рынке России и Европы, мы сами стали чёрным рынком. Хотя наши отношения с моим покровителем были по большей части деловыми, мы стали в каком-то роде приятелями. Он хороший был мужик, хоть и урка. По-своему честный. Несмотря на увеличивающийся поток денег, держал своё слово, и тридцать процентов неукоснительно перечислялись на мои офшорные счета, которые он же и помог оформить. Я и представить себе не мог, что бывает столько денег. Тогда я купил себе этот дом, кстати.