Костик пробежал через гостиную, споткнулся о первую ступень лестницы, но равновесие удержал. Сверху послышался грохот – упал большой предмет. Костя взлетел по ступеням на второй этаж. В маленьком коридорчике находилось три двери. За одной из них, в палате, он и сам недавно лежал. Две других раскрыты. В лунном пятне, расползшемся по коридорчику, мелькали большие тени. Вспотевшей ладонью Костя перехватил поудобнее нож с резиновой ручкой.

Одна из теней дёрнулась и в коридор вывалился низкорослый мужичонка с ввалившейся грудиной. Из его головы сочилась кровь, обезумевшие глаза уставились в потолок. Тень немного сдвинулась и в коридор вышла Ануш с утюгом в руках. Её ночная была разорвана, виднелось полное тело.

Сверху раздался такой грохот, что все непроизвольно втянули головы в плечи. Костик бросился к лестнице, чуть не сбил Тамару с ног. Вскочив по семи ступеням, он оказался в таком же маленьком коридоре, но с пятью спальнями. Одна из дверей оказалась настежь распахнута, мелькали тени. Костя заскочил внутрь. На полу Пётр Валерьевич боролся с кряжистым мужчиной, на лысой голове которого росло всего несколько прядей волос. Дикий душил бывшего депутата, тот уже хрипел, выкатившимися из орбит глазами с мольбой смотрел на человека, которого сам же на карантин и посадил.

Костик подскочил к боровшимся, ударил дикого ногой под рёбра. Нападавший сдавленно охнул, но хватку не отпустил. Депутат стукнул его кулаком в ухо, но только сильнее разозлил. Дикий зарычал, словно тигр, потянулся зубами к ярёмной вене. Костя нагнулся и всадил нож между рёбер нападавшего. В момент удара постарался ни о чём не думать. Российская Фемида привела соотечественников к тому, что отдельного индивидуума пытаются убить, а он обязан думать, как бы не навредить нападающему. Мол, хотят убить, пускай убивают, а слепая Фемида их потом посадит (если найдёт, если не откупятся и ещё много всяких «если»), и будет много лет кормить, за счёт убитых горем родственников жертвы.

Эти установки цивилизованного общества глубоко въелись в подсознание каждого человека, в мгновение ока избавиться от них оказалось не так-то просто.

Костя почувствовал, как острое лезвие проткнуло хрупкое человеческое тело. Редактору показалось, словно он вонзил нож в мягкую резину. Коротко чавкнуло. Дикий замер, затем медленно, словно под водой, повернулся к новому противнику. Осклабился и уже собирался кинуться, но в этот миг в его глазах кто-то невидимый словно нажал кнопку «выкл». Дикий испустил протяжный выдох и завалился на бок, прямо на прорезиненную ручку ножа. Пётр Валерьевич резво вскочил. Его синяя пижама успела пропитаться кровью дикого. На полу с каждым мгновением увеличивалась тёмная лужа. Остро пахло железом. Дикий слабо дёрнул ногой, по левой руке пробежала судорога.

– Спа… сибо, – депутат смотрел на поверженного врага. Его лицо, в холодном лунном свете, казалось бледным, как у мертвеца.

– Была ещё женщина… – сообразил Костик.

Он собрался вытащить нож, но в последний момент передумал. Не захотелось притрагиваться к орудию смерти. Редактор выскочил из комнаты и бросился вниз. На втором этаже столпились: Фёдорыч, Тамара и Ануш. Когда по лестнице застучали шаги, фельдшер выставила перед собой раскрытый секатор.

– Всё нормально? – на бегу спросил Костя.

– Ага, – они втроём, одновременно, кивнули.

Торопливо, но сохраняя важность, спустился депутат.

– Где Ромул? – посмотрел на него редактор.

– На кухне, – невозмутимо пожал тот плечами. – Он же оттуда вообще не выходит.