– Появились новости, – решившись после третьего бокала каберне совиньона, сказала Юдит.

– Как его зовут? – поинтересовался Герд, наблюдавший за ней.

Юдит не делала тайны из того, что с некоторых пор жила с приятной тайной внутри.

– Его зовут Ханнес, и он вам понравится, – призналась она. К сожалению, получилось чересчур восторженно, что не могло остаться без последствий.

– Почему его здесь нет? – удивилась Ильза, едва не теряя самообладание.

Роланд также изобразил обиду. Все вдруг стали изображать наигранное негодование и зарядились настолько, что коллективная энергия вылилась в озвученную Гердом абсурдную идею, мол, Юдит может исправить ошибку и позвонить этому Ханнесу, который непременно всем должен понравиться, и предложить ему приехать. Им не терпелось увидеть его.

Юдит отчаянно сопротивлялась. Ей хотелось, чтобы Ханнес еще какое-то время пожил у нее в голове, где она могла бы так и этак играть с его образом, но не рассчитывала, что он будет вот так прозаически сидеть рядом с ней на скамье. К тому же ее друзья не желали принять в расчет, что он едва ли сорвется из дома по звонку в субботний вечер и помчится в незнакомую компанию аж на западную окраину Вены.

В конце концов она уступила давлению друзей и послала Ханнесу эсэмэску скорее в качестве уступки, а вовсе не рассчитывая выманить его из дома. Спросила, не хочет ли он присоединиться к милой и теплой компании, куда его сердечно приглашают, адрес такой-то. Юдит была абсолютно уверена: Ханнес не станет отвечать, сейчас он куда-нибудь направляется или занят и, вероятно, даже не обратит внимания на послание. А чтобы приехать – и подавно исключено, даже если у него в этот момент нет занятия поинтереснее. Всего через минуту на мобильный телефон Юдит пришло ответное сообщение: «Спасибо за приглашение!!! Буду через двадцать минут! Ханнес».

То, что произошло дальше, Юдит еще долго любила посмаковать. И все-таки ей потребовалось выпить два пузатых бокала красного, чтобы пережить минуты ожидания и утопить в острых ощущениях необъяснимую для самой себя нервозность. В итоге она смогла сохранить способность трезвого восприятия лишь до весьма гротескной сцены приветствия.

Разговор затих. И тут Ханнес внезапно предстал в коричневых вельветовых брюках, белой, застегнутой на рукавах рубашке и голубой вязаной безрукавке, возбужденный и сияющий до такой степени, будто его имя только что огласили в числе номинантов за лучшую мужскую роль на церемонии награждения «Оскара». Своей сияющей улыбкой и смехом он без труда затмил свет садовых светильников, стоило ему объявить: «Я – Ханнес». У Юдит возникло желание забиться куда-нибудь в щелку. Он перегнулся через стол, чтобы всем пожать руки, просмотрел каждому в лицо, отметил каждую пару глаз, степенно повторил вслух имена присутствовавших, будто речь шла о составлении на каждого личного дела.

До сих пор он ни зна́ком, ни действием не выделял среди гостей Юдит и вообще вел себя так, будто не замечал ее. Извлек из джутового мешочка две желтые коробочки, предположительно бананы в шоколаде. Для детишек, пояснил он. Откуда ему было знать, что у хозяев двое детей? – удивлялась Юдит. Может, она когда-нибудь уже рассказывала об Ильзе и Роланде? Упоминала о Мими и Билли? И он запомнил?

Для Ильзы он волшебным образом извлек из кармана бутылочку оливкового масла, сопроводив мимолетным замечанием: по моему мнению, это лучшее из того, что делают в Умбрии, необычайно ароматное, надеюсь, вам тоже понравится. Роланду вложил в руку бутылку с желтоватым содержимым, предположительно виски, и торжественно, как зачитывают стихотворения на День матери, произнес: Еще раз благодарю, что любезно пригласили меня. Можно подумать, что последний раз Ханнес ходил в гости лет двадцать назад и на подготовку к возвращению в социальную действительность у него ушло не более трех недель.