Спускаясь по лестнице, я несла перед собой две вешалки с мужскими сорочками. Одна, белоснежная с жабо, делала моего братца похожим на утонченного профессора, полностью поглощённого в науку и отрешенного от реальности. Собственно, он им и являлся, так что тут полное соответствие. Вторая сорочка, черная с красным нашейным бантом... хм... да в принципе и в ней он был похож на сухаря, пускающего в свою постель только талмуды по научным дисциплинам.

Печально выдохнув, я перегнулась через перила и вовремя пресекла попытку к бегству.

— Я вижу! Стоять! Не раздражай меня, братец. Ты должен выглядеть как конфетка, — я потрясла вешалками, — и я ее из тебя вылеплю.

— Айла, — Ульви печально вздохнул и, обернувшись, пригладил копну непослушных вечно торчавших в разные стороны волос. — Да отстань уже от меня! Мне все равно что я надену. Понимаешь, когда я разрешил тебе собрать и мою дорожную сумку в поездку, я по наивности души предполагал — это избавит меня от проблем, а не прибавит их. Ты лучше скажи — книги мои сложила?

— Выкинула, — легко отмахнулась от его нытья. — Они занимали треть чемодана. Дома почитаешь, а там ты должен красоваться и искать невесту!

— Айла! — он окончательно скис и взглянул на меня щенячьими глазами.

Вот только не в этот раз! Приподняв бровь, фыркнула и, вытянув руки вперед, жестом головы приказала выбирать.

— Сестричка, ну не будь такой...

— ... милой, заботливой и вечно думающей о твоем благе, да? — закончила я за него с ехидцей. — Какую рубашку, я тебя спрашиваю? У тебя три секунды, чтобы ответить. Иначе я сама решать буду, потом не обижайся...

— Да, закинь обе... — жалобно протянул он.

— Не могу, — я сделала большие глаза. — Ты хоть представляешь, насколько это важно?! Если черная сорочка, значит, я пакую серебряный тройной ансамбль с отделкой шелковыми нитями по манжетам. А если белый, то тогда это уже...

— А-а-а, Айла! — взвыл Ульви. — Да отстань ты от меня со своими ансамблями. Не я там жених, а брат! Я тебя всеми богами заклинаю, не бегай за мной с рубашками и верни мне мои книги...

— Облезешь, братец, — я встала в позу, возмущенная такими речами. — Я или найду твою избранную, или… Да, какой или?! Я тебя женю, прохвост ты эдакий, и спалю всю твою библиотеку!

— Я слишком молод для женитьбы, — он схватился за сердце одной рукой, за томик по анатомии лошадей второй и сделал стратегический отступающий шаг по направлению к лестнице, ведущей в его святая святых — кабинет.

— Не-а, — я прищурилась. — Не выйдет, Ульви. Везде достану! Жениться кое-кому самое время, а то тебя уже выкуривать из библиотеки приходится. Ты когда в последний раз на мечах упражнялся?

— Я целитель! — из его руки выпала увесистая книженция.

— Хм... А мне казалось, ты еще три года назад сказал медицина не твое, и развивать ты дар не намерен, — напомнила я о его очередной выходке. — Лечить людей мы не хотим, нам зверье жальче. А теперь мы и зверье лечить не хотим, нам возвышенное подавай.

— Айла, ты мне не простишь этого, да? Ну, что хорошего в целительстве?

— Звон золотых монет от благодарных пациентов! Положение в обществе. Уважение! Почет! Если этого мало, я могу и продолжить... Так когда ты в последний раз брал в руки мечи?

— Мое оружие — мозг, — фыркнул он.

— Это ты сопернику на поле боя рассказывать будешь! Стихами и поэмами его изводить! — я продолжала на него наседать, прекрасно зная, что дай я сейчас слабину, исчезнет в библиотеке, и завтра мы его оттуда всей семьей добывать будем. — Так все! Понятно, опять я все сама. Значит, черная рубаха на главный ужин... Костюм-тройка для прогулок. И еще не забыть твои мечи...