Море было спокойным, а ветер благоприятствовал мореплавателям. На исходе первых суток похода, миновав скалистый мыс Лизард, Гейден распорядился отпустить британских лоцманов. Контр-адмирал предполагал проскочить до сицилийской Мессины без захода в какие-либо промежуточные порты.

Погода и ветер благоприятствовали. Миновав Английский канал, суда делали уже до десяти миль в час.

Молодежь радовалась:

– Ежели так и далее будет, то через неделю в опере итальянской сиживать будем! Капитаны, впрочем, не обольщались.

– Не накаркайте, – одергивали мечтателей. – Мы предполагаем, а Господь располагает! И точно, за мысом Сент-Вицент эскадра попала в полосу полнейшего штиля. Корабли и фрегаты буквально застыли среди недвижимого зеркала вод, словно стянутые какими-то неведомыми путами.

Пока суда Средиземноморской эскадры ждут, когда косицы вымпелов вновь вытянет свежий ветер, попробуем ближе вглядеться в лица тех, кому судьба даровала право идти вперед навстречу неизвестности.

Контр-адмирал Людвиг – Сигизмунд – Иаков Гейден Гейден был родом из семьи гофмаршала штатгальтера Соединенных провинций Ван-Гейдена. История его жизни настолько полна самых невероятных приключений, что ее, пожалуй, хватило бы на добрый десяток романов.

С детства будущий российский адмирал воспитывался вместе с сыновьями штатгальтера принцами Вильгельмом и Фредериком. К морю Гейдена начали приучать с одиннадцати лет, как это вообще было принято в Голландии, а потом и вовсе не смотря на знатность, отправили служить в Ост-Индийскую эскадру. На родину лейтенант Гейден вернулся только в 1795 году, как раз в тот момент, когда его родина была оккупированы французами, и объявлена Батавской республикой. Друзья детства Грейга принцы Оранского дома оказались в смертельной опасности.

– Не бойся, Вильгельм! Не переживай, Фредерик! – приободрял оробевших принцев лейтенант, когда вместе с адмиралом Вальяно на рыбачьей лодке перевозил их в Англию.

– Вот вы и в безопасности, ваши высочества! – раскланялся он, когда лодка ткнулась носом в песчаный пляж.

– Оставайся с нами! – убеждали его спасенные принцы. – Ты наш самый верный друг и мы тебя не забудем!

– Я слишком давно не был дома и хочу навестить матушку! – отвечал им Гейден, отталкиваясь веслом от берега.

Едва молодой роялист вновь вступил на голландскую землю, как был немедленно арестован и брошен в застенок.

– Готов ли ты чихнуть в мешок? – поинтересовался комиссар конвента.

– Вполне! – отвечал лейтенант. – Сколько же можно страдать насморком!

От гильотины лейтенанта спас командующий французской армией генерал Пишегрю, сам бывший в глубине души роялистом. Пишегрю самолично вычеркнул имя Гейдена из списка осужденных на казнь.

– Больше помочь тебе ничем не могу! – сказал он.

– Что же мне делать теперь?

– Бежать и чем дальше, тем лучше!

Едва оказавшись на свободе, Гейден решает более не испытывать судьбу и побыстрей покинуть Отечество. Но куда ехать? Только туда, где нужны храбрые и предприимчивые, а это значит в далекую и снежную Россию!

Так в 1795 году Гейден оказался в Петербурге и был принят по повелению императрицы Екатерины на флотскую службу в капитан-лейтенантском чине. Отныне его уже величали на русский лад Логином Петровичем. Служить Гейден в России начинал на Черноморском флоте под водительством самого Ушакова. Под его же флагом участвовал в Средиземноморской экспедиции. Особых подвигов он там не совершил, но зарекомендовал как знающий и грамотный моряк. Русский язык учить начал с боцманской брани. Когда ее освоил в совершенстве, все остальное пошло уже легко. Затем трудился в Морском корпусе, командовал различными кораблями на Балтике, исполнял и береговые должности. Удачно женился. Брак принес ему шесть детей, поровну сыновей и дочек. В шведскую войну 1808 года командуя отрядом гребных судов, трижды участвовал в кровопролитных боях со шведами и разгромил неприятельскую эскадру в бою у острова Комито. В 1810 году Гейден принимает российское подданство, тем самым навсегда связывая свою жизнь с этой страной, а спустя три года отличается и при бомбардировке Данцига, за что удостаивается золотой шпаги "За храбрость" и капитан-командорского чина. Позднее Гейден командует гребной флотилией, губернаторствует в Або и Свеаборге. Но случай показать себя по-настоящему выпал ему лишь в году 1817, когда Свеаборг посетил великий князь Николай Павлович (будущий император). Тогда контр-адмирал завел с будущим императором настолько откровенный разговор о бедственном положении флота, что многое для Николая стало сущим откровением. Опытный и храбрый моряк с аристократическими манерами, полной приключениями жизнью и знанием шести языков произвел должное впечатление. Проникнувшись за это к Гейдену большим уважением, Николай Первый запомнил его. По-видимому, именно поэтому, в обход многих других достойных адмиралов он поручает именно Гейдену через десять лет возглавить столь серьезное мероприятие, как Средиземноморской поход.