Парадигма технологического развития безальтернативна для социума. Она абсолютно фундаментальна – согласуется с природой человека и общества. Но вся проблема – в несовпадении родового человека с реальными людьми. Жизненно важное для общества технологическое развитие осуществляется не родовым человеком, но реальными людьми, а они, подчиняясь статистическим закономерностям, далеко не все (определенно – явное меньшинство) выполняют императивы родового человека. И это – нормальная ситуация. Естественное состояние общества – несовершенство, обязанное самой статистической природе социума, когда бесконечное движение к «концу истории» в виде недостижимого горизонта абсолютно морального, абсолютно справедливого общества обеспечивается именно отклонениями от курса на этот горизонт человеческого и общественного совершенства, без которых остановился бы сам ход человеческой истории как в принципе статистический процесс. Поэтому далекое от совершенства обращение человека с технологическим развитием – не тормоз для общественного развития, но, напротив, его ресурс. Ресурс – в смысле возможности для человека повышать свое понимание технологии, на что, собственно, и работает технологическое развитие, побуждая общество к рефлексии в отношении технологической реальности, и это выставляет некие новые требования к когнитивному аппарату человека. То есть само по себе технологическое развитие есть естественный (фундаментальный) механизм изменения человеческой ментальности, которая с технологическим прогрессом должна, по логике вещей, не деградировать, а совершенствоваться – ментальная (когнитивная, моральная, ценностная, нравственная) деградация ожидает человека при выпадении общества из парадигмы технологического развития.

Х. Салливан (США) обосновывает тезис о фундаментальном, отвечающем природе человека и общества характере технологического развития, разоблачая популярный миф энвайронментализма – миф, будто конкурентный и управляемый технологическим развитием рыночный опыт ежедневного добывания человеком средств своего существования опровергается «эстетикой природы». Такое убеждение, полагает Х. Салливан, проистекает из «туристического» взгляда на природу – праздного погружения в зеленые ландшафты после рабочих будней технологической среды. Повышение качества жизни и благо досуга людей открыли «туристическую» эстетику природы, но были и другие времена, когда природа рассматривалась не столь сентиментально – как именно агрессивная по отношению к человеку среда и поэтому требующая своего «завоевания-приручения», что и произошло с помощью технологического развития, как и отчуждение урбанизированного и технологичного человека от когда‐то угрожающей природы, а теперь ностальгически превращенной в миф о «мудрой» среде, призванной охладить технологический пыл выпавшего из «природного равновесия» человечества.

Но вот – вопрос, продолжает Х. Салливан, «как вообще возможно определить, что природа – это совершенство и равновесие, и не нужно ли пересмотреть наличные представления о равновесии, коль скоро они таковы, что получается, будто человечество в своем “пристрастии” к технологическому развитию оказывается “чужим” природной системности Земли как нарушитель равновесия в этой системности. Может ли быть человечество “чужим” на Земле – представляя такую же экологическую систему, как и все прочие экологические системы на планете? Нет – и значит, требуется пересмотреть само понятие равновесия» [14, с. 276].

Согласно Х. Салливану, понятия равновесия, стабильности характеризуют физические, но не экологические системы, эволюция которых происходит в крайне медленном по сравнению со скоротечной человеческой жизнью геологическом и климатическом времени. Потому люди и наделяют экологические системы стабильностью, делая единственное исключение для экологической системы человечества именно из-за короткой жизни людского поколения, которому социальная динамика отчетливо видна в быстром социальном времени, а природная динамика не видна в медленном геологическом и климатическом времени. «С исторической точки зрения, представление о равновесии природы отчасти наблюдательное, отчасти метафизическое, но ни в коем случае не научное. Оно – пример архаического телеологического мышления, которое приписывает наблюдаемым процессам из-за их кажущейся целесообразности некий замысел, рассматривая их, поэтому, системными частями совершенного целого, находящегося в равновесии с самим собой и выполняющего вселенскую цель устойчивого воспроизведения гармонии. Этот взгляд на природу как воплощенную мудрость “космического замысла” уже тысячелетия доминирует в человеческом сознании, оставаясь и в настоящее время мировоззрением многих, если не большинства людей» [14, с. 276].