В Запорожье, на доме номер 3 по проспекту Металлургов, несколько лет тому назад появилась мемориальная доска в память об ученом, композиторе и барде Викторе Самуиловиче Берковском. Слава богу. Но Берковский – фигура не запорожского масштаба, а российского. Даже, наверное, более крупного. И большую часть своей жизни Берковский прожил и проработал в Москве. Он автор более 200 песен, многие из которых сопровождают всю нашу жизнь, вне зависимости от страны проживания. Берковский был одним из идеологов и авторов проекта «Песни нашего века»; написал совместно с Никитиным музыку к шести спектаклям (один «Али-Баба» чего стоит!). Это он обессмертил «Гренаду» Светлова, «Ну, что с того, что я там был» Левитанского, «На далекой Амазонке» Киплинга (Маршака), «Контрабандистов» Багрицкого, «Снегопад» Мориц и «Колечко» Бродского. Почему бы не поставить ему памятник у входа в Московский институт стали и сплавов, в котором он преподавал, и не объявить Виктора Самуиловича Берковского и его творчество культурным брендом России?
В силовых структурах Израиля сотрудники, имеющие доступ к серьезной информации или занимающие командные должности, проходят проверки на детекторе лжи достаточно регулярно. Я не буду рассказывать, какие датчики и в каком количестве подсоединяют к испытуемому, ведь сегодня каждый может найти эти сведения в интернете. К тому же число датчиков может меняться в зависимости от полиграфической школы. Остановлюсь на том, чего вы в сети не найдете.
Процесс проверки состоит из трех этапов – многочасового предварительного допроса, подготовительной беседы с полиграфистом и самого теста. Важность первой и второй составляющих громадна. Именно на этих стадиях большинство испытуемых рассказывают о себе то, о чем по здравом размышлении предпочитали бы умолчать. Перед самой процедурой вместе с психологом вы составляете список вопросов, которые вам зададут, и уточняете их формулировку. И лишь тогда к вам подсоединяют пресловутые датчики сбора физиологических реакций организма. После ничего не значащих вопросов с заведомо известным ответом («Вы Петя Иванов?» – «Да»; «Мы находимся в Детройте?» – «Нет»), необходимых для калибровки прибора, полиграфист переходит к основным. Проверка может длиться около часа, а то и более, иногда с перерывом, во время которого вы останетесь сидеть в кресле, а ваш инквизитор выйдет на пару минут под любым предлогом в соседнюю комнату с полупрозрачным зеркалом на стене. Ему чертовски интересно, как вы себя поведете в его отсутствие. Не знаю, что там вам рассказывали умные и всезнающие друзья, но обмануть хорошо обученного специалиста, владеющего методикой работы на современном компьютерном полиграфе, невозможно.
Итак, весной 1993 г. на мне прекрасно смотрелась новенькая серая форма с множеством карманов. Я получил в оружейной комнате легендарный револьвер фирмы Smith & Wesson – Chief’s Special калибра 0,38. Красавец, а не револьвер! Впрочем, научиться обращаться с ним профессионально оказалось непросто. С тех пор у меня были Beretta, CZ, FN, Jericho, кольты и глоки. У каждого свой характер, и каждый хорош по-своему, но в револьверах есть какая-то необъяснимая притягательность. Мое сердце принадлежит им, хотя это, скорее, оружие для самообороны на близких дистанциях и поэтому для израильской действительности мало подходит.
После интенсивного курса молодого бойца начались рабочие будни – постижение премудростей криминалистики.
Забавно, что многие не понимают разницы между криминалистикой и криминологией. Обе науки относятся к сфере «преступность и право», но только криминология изучает преступников как личности – особенности их поведения и мотивы совершения преступлений, в то время как криминалистика призвана служить обнаружению следов преступника и сбору вещественных доказательств. То есть криминология – одна из областей социологии, наука сугубо гуманитарная. Криминалистика же – наука точная, и занимаются ею физики, химики, инженеры и биологи.