Но при всей его внешней простоте и прямоте по Сюну иногда невозможно понять, о чём тот думает.

– Я считаю, что правила должны соблюдаться со всем осознанием, – ответил Сюн. – Если ученики не понимают причин этих правил, то соблюдать не станут. И запретами их не принудить.

– Отчасти ты прав… отчасти. Но когда ученик видит, что его застали за нарушением и не наказали, он начинает думать, что правила не важны.

– Наказания порождают либо страх, либо протест, но не прибавляют понимания.

Сюн говорил бесстрастно, но от Аксона не укрылось, что его племянник говорил о собственном опыте. О, когда Сюн был маленьким, то часто вёл себя как стихийное бедствие, и прощай покой во всей Долине. Хорошо, что он взялся за ум. А раз так, то и других учеников наставить может.

– Вот что, Сюн. Раз ты настаиваешь, то я поручаю тебе проводить разъяснительные беседы со всеми нарушителями. Если их бунтарский дух не возьмут разговоры, и они снова нарушат правила, то встретятся с прутом. Полагаю, это будет хорошим компромиссом.

Сюн сложил руки в почтительном жесте.

– Как скажет Хранитель.

* * *

Лань просидела в библиотеке несколько часов, обложившись книгами и свитками. Ученики, заставшие её за столом, смотрели с удивлением, но ничего не говорили. С чего бы? Лань же никому не мешала. Она просидела в библиотеке до ночи, и когда колокол зазвонил отбой, всё ещё листала страницы.

В который раз ей на глаза попался круг стихий. Несмотря на то, что молния стала полноправной силой ещё сто двадцать лет назад и даже имеет отдельное княжество, где эту стихию наиболее чтут и практикуют, в учебниках до сих пор рисуют шестиугольник.

– Наверное, потому, что семиугольник будет выглядеть криво, – усмехнулась вслух Лань, но стоило ей оглядеть стопки книг вокруг себя, тут же приуныла. – Я это и за сто лет не изучу! Ну, то есть музыканты вполне доживают до ста лет, но не все же сто тратить на учебники! Эх…

С какой страстью она когда-то слушала истории о древних шаманах, которые барабанами заклинали землю на богатый урожай, а железо на крепкость и гибкость. Как музыканты могли играть на тетивах луков и выпускать в поле «поющие стрелы».

Лань в детстве тоже пыталась сделать такую стрелу, но ничего не выходило. Свист получался как от сквозившего окна – ничего от музыки. Дома она часто сидела на балкончике под дуновение горячего ветра и насвистывала случайные мелодии, пока однажды сам ветер ей не ответил.

Лань вложила в свой свист простое желание: «Спой мне». И прилетевший тёплый ветерок начал играть висящими дощечками за её спиной, коснулся колокольчика и свистнул в узкой трубе. Лань так удивилась и обрадовалась, что с тех пор звала ветер на том балконе почти каждый вечер. Со временем, он и впрямь стал ей отвечать. Лань поняла, что может быть заклинателем.

В Редауте ценят музыкантов, почти все из них на службе у правителя. Но в княжестве огня и вулканов почти не заклинают ветер. Даже флейт не продают. Лань пришлось искать рощицу бамбука и делать себе инструмент. Несколько лет Лань пыталась заниматься сама, но все её успехи были так малы по сравнению с тем, что описывалось в книгах. И Лань решилась покинуть дом, чтобы найти школу и научиться играть как настоящий музыкант.

На территории любого княжества можно встретить заклинателей разных стихий, но каждое всё же имело одну преобладающую из-за особенностей местности. Поэтому Лань отправилась в Ванленд – княжество высоких гор и сильных ветров, где были самые могущественные школы ветра.

– И вот я оказалась самым большим неучем в истории школы! Сижу на занятиях рядом с детьми!