— В…ваше? Но я… я говорила с девушкой, и на фото была девушка, — произношу глухо, понимая, конечно, как глупо звучат мои слова.

— Ну знаешь, на твоей фотографии, — делает жест-кавычки, — тоже явно не ты, — договорив он как-то странно морщится, словно ему неприятно. А мне так обидно становится. Ну почему люди такие злые? Хочется расплакаться от безысходности, я ведь так надеялась на это объявление. — В общем, прости, что так вышло, но ты не подходишь, — он уже собирается открыть дверь, но я останавливаю его в последний момент.

— Подождите, — сама не верю в то, что творю, мне бы бежать отсюда, — фотография не моя, но я не какая-нибудь голодранка и я все умею, как и говорила, все правда, и готовить, и убирать, и вы меня видеть не будете даже, — до чего я докатилась, готова валяться в ногах у незнакомого парня, лишь бы согласился сдать мне комнату.

Он останавливается, снова окидывает меня оценивающим взглядом.

— Давай на чистоту, я немного приврал в объявлении, мне не нужна уборка в обмен на комнату, нет, нет так, — замолкает на секунду, словно подбирая слова, — уборка мне тоже нужна, но это не главное, у меня нет времени заниматься домом, так же, как и нет времени искать девок на стороне, словом мне нужно… черт, да не смотри ты так, с толку сбиваешь.

— Я не понимаю.

— Мне нужен секс, понимаешь? Уборка, готовка и секс, — ошарашивает меня своей прямотой. — Ты не подходишь, — продолжает бить словами.

Только не расплакаться, только не расплакаться. Сначала нужно выйти отсюда, потом можно будет.

— Простите, я поняла, — киваю и разворачиваюсь, позволяя ему открыть дверь. Может и хорошо, что я выгляжу настолько убого, не знаю даже, как бы выдержала, предложи он мне расплачиваться телом за жилье. — До свидания, — не смотрю на него, выхожу из квартиры и срываюсь прочь, бегу вниз по лестнице, едва сдерживая предательские слезы и не понимая, что делать дальше.

Выбегаю на улицу, в легкие сразу врывается холодный зимний воздух. Кажется, на улице стало еще холоднее. Пронизывающий ледяной ветер пробирает до костей. Запахиваю поплотнее пальто, затягиваю потуже пояс и, натянув посильнее капюшон, просто топаю вперед, не ведая куда. Иду, совершенно не разбирая дороги, не замечая ничего вокруг, и в себя прихожу лишь когда по дурости своей выхожу на проезжую часть и слышу, как сигналят недовольные водители. Кто-то даже дурой называет. А мне, мне просто плевать. Может я и рада была бы, если бы меня сбила машина, все проблемы бы решились разом.

Отмахиваюсь от мрачных мыслей, до чего я все-таки докатилась, если вообще о чем-то подобном думаю. Вот ведь знала, чувствовала, что что-то не так с этим объявлением, что не может быть все так просто и хорошо.

Весь день я брожу по городу, не зная куда идти и что делать, периодически захожу в кафе, чтобы просто погреться, выпить чаю, посидеть немного и снова в путь, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Ближе к вечеру забредаю в какой-то большой двор, уставшая после бессонной ночи и целого дня на ногах, плюхаюсь на одну из скамеек.

Нужно думать, что делать дальше. В принципе, сегодня можно переночевать на вокзале, если не погонят, а завтра с новыми силами искать варианты. Немного успокоившись, тянусь к карману и достаю телефон. Лишь разблокировав гаджет, я внезапно вспоминаю, что не выполнила свое обещание и не написала с утра единственному имеющемуся у меня другу. Замерзшими, едва способными двигаться пальцами, тыкаю по экрану и захожу в чат, где меня, как и ожидалось, ждут ровно восемнадцать сообщений. В последнем меня и вовсе обещают найти и отшлепать по заднице.