— Когда мой бывший от меня ушел, я тоже чувствовала себя ужасно, поверь. А если ты все мне расскажешь, то тебе сразу станет легче.

— Все у меня нормально! — рассердилась Натаха.

— Да ладно, брось, — начальница понимающе улыбнулась. — Все мы через это проходим, мужики бываю такими придурками.

— Это точно, — не удержавшись, Натаха вздохнула. Но тут же опомнилась. — Никто меня не бросал, зря ты так думаешь.

— Ну да, конечно, — усмехнулась Евгения. — Ладно, не хочешь рассказывать — твое дело. Но если надумаешь, можешь всегда на меня рассчитывать, — ободряюще похлопав по плечу и прихватив кусок шоколадки, она ушла.

«Ага, обязательно, — подумала Натаха, глядя ей вслед, — если захочу, чтобы о нашем разговоре узнал весь офис».

День прошел препаршиво, хотя отчет к вечеру все-таки приобрел приличный вид — хоть какая-то радость. Выйдя из офиса, Натаха поплелась на остановку, усталая, словно лошадь, на которой весь день возили кирпичи. Поездка в набитом автобусе тоже настроения не добавила. Выбравшись на относительно свежий воздух, Натаха вздохнула… и почувствовала запах гари. Мимо, завывая сиреной, пролетела пожарка. Дурное предчувствие, преследовавшее весь день, взвыло с нею в унисон, и Натаха бросилась туда, куда умчалась машина.

Особняк пылал, клубы дыма взметались в небо. Пожарные сновали вокруг, заливая огонь, но было понятно, что дом уже не спасти: крыша провалилась, стены напоминали больной зуб, который вот-вот разрушится.

— Витольд! — воскликнула Натаха, бросаясь вперед.

— Куда! — Георгий, тотчас возникнув рядом, схватил ее за руку.

— Пусти! Он там!

— Да он наверняка сбежал! Он шустрый, я его знаю.

— А вдруг он там, в огне?!

— Глупости. Поверь, с ним всё в полном порядке, — произнес Георгий таким тоном, что Натаха ни на грамм ему не поверила, отвернулась… и, вскрикнув, указала на темнеющее на снегу пятно.

— Ох, смотри, что это там?!

— Где? А, это… Да обломок какой-нибудь. Давай отойдем, пока и нам не прилетело.

Он хотел оттащить Натаху подальше, но она вырвалась, подбежала к пятну и, вскрикнув, упала рядом с ним на колени.

— Нет! — воскликнула она. — Только не это!

— Что тут та… — начал было Георгий, оказавшись рядом, и умолк, глядя на неподвижное тельце летучей мыши. На белом снегу оно казалось чернильной кляксой.

— Бедненький, — всхлипнула Натаха, — это все я виновата! Не надо было того паршивца отфутболивать. Витольд, миленький, ну как же так? — и она залилась слезами.

— Да не он это, — произнес Георгий, стараясь придать голосу уверенности, — с чего ты взяла?

— А-а-а! Я знаю! Сердце не обманешь!

Фамильяр подошел ближе, хотел поддеть неподвижное тельце носком сапога, но Натаха оттолкнула.

— Не смей! Ты никогда его не любил, а теперь он мертв! А-а-а!

— Да может, он притворяется!

Натаха перестала рыдать, осторожно тронула мышь пальцем — та не пошевелилась. Взяв за кончик крыла, подняла, и та повисла черной унылой тряпочкой.

— Не-е-ет! — Натаха снова зарыдала, и мышиная тушка шлепнулась из разжатых пальцев обратно на снег.

— Что у вас тут? — послышалось рядом.

14. Глава 14

— Витольд! Миленький! — воскликнула Натаха, бросаясь вампиру на шею. — Ты живой!

— Ну это как сказать, — приобнимая ее в ответ, промурлыкал тот.

— Ты!.. Ты!.. — Георгий задохнулся от возмущения. — Руки от нее убрал! Живо!

— А я чего? Я ничего, — ухмыльнулся вампир, нехотя выпуская Натаху из объятий.

— А я думала, что ты — это вот, — Натаха указала на мертвую тушку.

— Как видишь, он живуч, — прошипел Георгий.

— Живуч, но абсолютно бездомен, — горестно вздохнул вампир. — Могу ли я временно пожить у вас, дорогая хранительница?