Вот те раз, какие повороты!

При детской капризности и нетерпеливости у Насти, кажется, начинаются проявления деликатности, так сказать.

Пьём чай. С малиновым вареньем. Дочка закончила первой, собирается слезать с высокого для неё стула, а рот и ручки – немножко испачканы.

Я – ей:

– Подожди немножко, сейчас пойдём с тобой умываться.

Она заботливо посмотрела на меня и выдала:

– А разве для тебя так удобно? Ты же ещё кушаешь.

Даже не понял, пошутила она или всерьёз… Настолько неожиданно.

Всё-таки много в дочках различий… Наверное, немало и схожести, но в глаза бросаются именно отличия. Такой, например, нюанс, почему-то особо обративший на себя внимание. Первыми из публичных людей, на которых обратила своё внимание Даша, были поющие Владимир Высоцкий и Олег Погудин. Настя же, в мечтах тоже будущая певица, отмечает пока только писателей: «Это – дядя Роман», – о моём старом товарище Романе Федичеве, «О-о-о, дядя Захар!» – о популярном сейчас Захаре Прилепине, который, кстати, знает, что есть такая девочка Настя. Что ж, надо признать, и старшая, и младшая выбрали интересных людей. Молодчины обе!

Или такая особенность Насти. У неё с самого начала – два коронных довода: «Я сама!» и «Не могу!». Первый и комментировать не надо – всё, абсолютно всё пытается сделать сама, пусть и мало что пока получается. Но эту свою установку не меняет.

Как бы уравновешивает её не менее решительное «Не могу!». Это когда Настя не хочет что-то делать.

Вот сидим с ней у телевизора. Мама кричит из кухни:

– Настя, ну-ка убери свои игрушки! Сколько раз тебе говорить!

Дочка, не задумываясь:

– Я не могу тебе ответить!

Каково?! Даша подобным не отличалась раньше. Не отличается и сейчас.

В общем, пусть растут каждая по-своему.

Чистый четверг. Женя начала подготовку к пасхальному столу – на кухне разложены продукты для куличей, другой выпечки.

Девочки только проснулись и собираются в детский сад. Женя сообщает Насте, что та сегодня пойдёт в новой, весенней одежде, потому что вчерашние, зимние штанишки после гулянья по лужам постираны. Настя удовлетворённо кивает и одобряет:

– Пасха же!

Недалеко от нас, за прудами стоит старая, намоленная церковь. Женя с девочками регулярно заходят туда: получают просвирки, ставят свечки за здравие и за упокой родных и близких. Настя принимает в этом активное участие, и ей всё это очень нравится.

Сегодня Страстная суббота. И сборы в церковь. Нетерпеливее всех Настя. Среди других вопросов задаёт и такой:

– А свечки сажать будем?

Попробуй упрекнуть в неточности выражения…

Обсуждаем Настино предложение:

– Папа, надо купить мне ещё одну коляску для кукол.

– А почему?

– Потому что есть куда её поставить, – и показала пальчиком место.

Действительно, в колясочном гараже оказался незанятым маленький пятачок.

Попробуй тут честно поспорить с ребёнком, с его простой логикой!

Пришёл с работы. Почти у порога остановил Настин вопрос:

– А ты знаешь, как меня зовут?

– Нет, не знаю. А как?

– Принцесса Бабочка! И принцессы красят себе губки, ушки (?), ресницы (!) помадой! Ты знал об этом?

– Нет, не знал.

– А теперь-то знаешь?

– Теперь-то знаю.

Дочка удовлетворённо повернулась и пошла к своим игрушкам. Хитроумный, в её два с половиной года, женский план по получению постоянного права красить губы вполне, как показалось ей, удался. Правда, она уже не единожды делала это и без разрешения.

Незадолго перед сном Настя спрашивает:

– Папа, можно съесть сладкую булочку?

Мы боремся с излишним употреблением сладкого детьми. Поэтому отвечаю так: