– Русские не посмеют -сказал Буш – они знают, что это наш регион.

– Какие русские? Те, которые были? Или те, которые есть сейчас? И с какой поры этот регион стал нашим? Сэр, если нас принимают в каких то странах на высшем уровне и услаждают наш слух речами – это еще не значит, что эта страна – наша. Если выйти на арабскую улицу то мы увидим, что людей, которые заинтересованы в наших ценностях, ценностях нашего мира – от десяти до пятидесяти процентов, но почти ни в одной стране региона они не составляют большинства. На арабской улице имеют место только четыре основных течения: арабский национал-социализм, сильно похожий на имевший в свое время место в Германии, арабский коммунизм, агрессивный шиизм и агрессивный суннизм. Объединяет все эти течения одно: они глубоко враждебны нам и нашим ценностям, тем ценностям, которые мы исповедуем.

– Мистер Уэбстер, не мне вам напоминать про наработки вашего ведомства по налаживанию взаимодействия с некоторыми из названных вами течений.

– О, да, сэр. Они есть. Но является ли это нашим активом – или наоборот проблемой, какую мы создаем на будущее – трудно сказать. Нельзя думать, что если ты договорился с ядовитыми змеями – они не покусают тебя[14]. Процесс, который запущен нами на Востоке, контролируется нами все в меньшей степени, мы пытаемся погасить пожар, плеская на него бензином.

– Мы пытаемся направить пожар в нужном направлении, плеская бензин перед ним.

– Сэр, как бы то ни было – мы серьезно зависим от этого региона, и с этим напрямую завязан целый комплекс проблем. Русские полностью контролируют движения арабских коммунистов и частично – социалистов и национал-социалистов. Мы частично контролируем остальное, но наша уязвимость в том, что у русских слова и лозунги не расходятся с действительностью, они открыто заявляют то, что хотят, а вот мы вынуждены врать. Если русские захотят вести войска в этот регион, они просто сделают это и скажут, что это все для установления и поддержки социализма, и их слова не разойдутся с тем, что они говорили раньше. Если мы введем войска в регион – нашим друзьям в чалме придется выбирать: либо отказываться от того, что они говорили раньше – либо больше не быть нашими друзьями.

– Но если войдут русские – они будут драться с ними, а не с нами. Мы сможем только помогать, и если и придем – то придем как защитники и освободители.

– Господа, я не военный специалист, но я предполагаю что возможно, и даже вероятно что первый ход придется делать нам. Если русские сделают его первым – мы уже не сможем им помешать, не хватит ни сил ни времени.

– Что за черт! – взорвался Карлуччи – если нам это будет нужно мы просто туда войдем и все! У нас самый мощный флот в мире! Неужели та же Саудовская Аравия не призовет нас, если речь будет идти о коммунистическом вторжении?!

– Напомнить про британцев? Они со всем своим флотом едва сумели отвоевать несколько маленьких островков. Напомнить про потери?

– У нас в одном шестом флоте авианосцев больше, чем у этих чертовых островитян!

– Кстати про островитян…Дуглас, что слышно от наших кузенов?

Государственный секретарь США Дуглас Херд из всех присутствующих выглядел наиболее жалко – за последнее время он не смог урвать ни капли сна и жил на таблетках. Все это время он сидел на телефоне, пытаясь прояснить ситуацию в Европе и на всякий случай составить антисоветскую коалицию стран.

– Я разговаривал с бароном Хоу,[15] господа, не далее как три часа назад. Картина безрадостная. Миссис Т[16] рвет и мечет, ей нравился Горбачев, и она хорошо знала ее лично. Варвары, убийцы – вот и все что от нее можно услышать сейчас.