– Того как мы трахались, Нокс. Просто произнеси это слово, – раздраженно отзываюсь я, застегивая замок бюстгальтера на спине. – Мне интересно, как ты вообще женился и соблазнил ее, если постоянно стесняешься определений. Секс, трах, да этому есть миллион определений, – алкоголь дает в голову, я чувствую приятное тепло, разливающееся по телу.

– Я решил развестись, – тихо говорит мужчина, практически мгновенно оказавшись за моей спиной. – Больше не могу так. Я прихожу домой, и меня воротит от всего, что происходит. Моя жена смотрит на меня, и я постоянно себя удерживаю, чтобы вдруг не сболтнуть ей лишнего. Не назвать ее твоим именем. Особенно сложно становится, когда я выпью, а делаю я это постоянно рядом с ней. Мне необходимо забыться в алкоголе или найти тебя, чтобы стало намного легче.

– Есть только один авторитет, все остальное идолопоклонство… – шепотом говорю я, напоминая себя в прошлом. Слова Свидетелей нашей церкви крутятся у меня на языке, не позволяя забыться. Одевшись, но, не застегивая до конца рубашку, я наливаю себе еще один бокал, теперь уже наполненный сверх меры, сверх того, что может выдержать мой организм.

Жидкость обжигает моё горло, вызывая рвотный рефлекс. Закрываю губы пальцами и глубоко дышу через нос, чтобы не выплеснуть все на человека, все еще стоящего рядом.

– Винни, – умоляюще шепчет он. – Дай мне возможность помочь тебе. Я буду рядом.

В моей голове раздаются шипящие звуки поломанного радио, голос совести упрямо требует не обижать хорошего человека, а ненастоящая я – твердит высказать ему все, что на самом деле думаю.

– Сколько тебе лет, Нокс? – беру из его протянутых рук лимон и откусываю кислый цитрус, разжевывая вместе с горьковатой кожицей. Он растерянно садится на диван.

– Пятьдесят в этом году, но это не может быть причиной того, что мы не можем быть вместе, – он обматывается простыней и тщательно прикрывает свое натренированное тело, кстати, ни чем не хуже чем у молодых. Нет этой возрастной обрюзглости или пятен, или что там бывает в этом возрасте. Но естественно я не собираюсь связывать свою жизнь с ним. Горько усмехаюсь его попыткам закрепить простынь на бедрах.

– Ты полная моя противоположность, посмотри, как трясутся твои руки и… – в глаза бросается кожаное портмоне, и я замолкаю. У меня нет ни копейки денег, а искать нового спонсора, на это уйдет много времени, я просто сдохну на улицах города. Если бы не Нокс, который постоянно снимает меня и комнаты для жилья, так я называю наши встречи. Последние два месяца мне пришлось бы ютиться около мусорных баков, хотя и такое было.

– Если бы ты прекратила шататься среди безумной молодежной тусовки, я мог бы устроить для тебя все условия. Снять на постоянной основе квартиру, обеспечить всем. Ты меня слышишь? – мои глаза мечутся от прикроватной тумбочки к простыне на его теле.

Я не выберусь из этой ямы, сдохну, буду стерта с лица земли, но не выкарабкаюсь сама. Его телефон издает глухое треньканье, и я обращаю внимание на сообщение его дочери, которая, кстати, моего возраста.

– Подумай об этом. Только избавься от компании.

– Имеешь в виду от парней? – выгибаю бровь. Кажется, он не собирается давать мне деньги, поэтому я подхожу к нему вплотную и нежно улыбаюсь. – Забудь о них, мы просто тусуемся. Кстати, эта квартира, на сколько дней снята?

– Только на эту ночь, – отвечает он, я сжимаю зубы до скрипа и отталкиваю его руки.

– Кстати о причинах, мешающих нам быть вместе. Эта… – киваю на его телефон, – эта, – указываю на простынь. – Да, кстати, раз уж мы поговорили… Ты же не против, – нагло беру портмоне и вытаскиваю все наличные, пересчитываю, слегка наклонив голову. Ну, на недельку хватит, если не тратить на всякую чушь и не поить дружков.