– А мы? Надо самим спасаться! – А́уа́у подпрыгнул и крутанулся на месте.

– Давай! Катись! Я останусь. Вокруг нас породы с пустотами растянулись на два дня проката. Это всё – зона поражения. После первого же толчка тяжеленные глыбы начнут перетирать тебя в песок. Поторопись. Мне точно не успеть.

А́уа́у рассчитал свои возможности и весь перелился нижними тонами.

– Что же делать?

– Катись спать.

– Шутишь? Я не смогу уснуть!

– Я тоже. Напряжённая ночь.

– Оперируешь, мы не обязательно погибнем? Может, стороной прокатит?

– И так бывало.

– Тогда давай тут поколеблемся!

– Нельзя. Можем увлечься. Или амплитуду превысим, или засветимся ярко. На лежбище воспримут и проснутся. Дальше продолжать?

– Давай в котловане поколеблемся. Там нас никто не воспримет!

– Разумно. Покатили!

В котловане А́уа́у, не стесняясь, выдал всё, что каждую ночь излучал на луну. Порадовал свой базис впервые за многие циклы. Э́уэ́у терпеливо воспринимала. Когда ещё встретишь кругляша с правильным базисом?! Она даже не обиделась на его колебания про трёх местных кругляшей. Спокойно ответила:

– Разве можно работать, когда вокруг тебя трётся столько придурков? Они же ничего не понимают! Нормально оперировать не могут и сбивают весь настрой! Толковых излучений не сгенерируешь! Только помехи создают! Один сплошной диссонанс!

– Немудрено! Камнеломы заскорузлые! Хочешь, я их отгоню?

– Тебя помнут! Даже не пытайся! Знаешь, какие они твёрдые! Я поколеблюсь об этом с Уо́йуа́. Надеюсь, он всё воспримет правильно и у нас получится достичь резонанса. Тогда тебе не придётся никого отгонять.

– Должен воспринять.

– С тобой приятно колебаться. Почему ты раньше ко мне не подкатывал? Мы бы вместе уже столько наизлучали!

– Да я маячил.

– Маячить бесполезно. Только время терять. Подкатывать надо! Излучать! Колебаться!

К обоюдной радости, они колебались и резонировали полночи.

Э́уэ́у постеснялась растекаться при А́уа́у и просто прислонилась к нему. А́уа́у немного размягчился, чтоб ей было удобней, и старался держать эту форму до последнего, пока мыслительные процессы не замедлились и он не уснул. Вскоре оплыла и Э́уэ́у.

А́уа́у проснулся от боли. Рядом корчилась Э́уэ́у.

– Начауэуэлось, – проколебала она с помехами.

А́уа́у на несколько секунд вообще перестал воспринимать реальность. Базис сигналил о запредельно жёстком неизвестном излучении, отключил внешние контуры и тратил все ресурсы на защитное поле. Почти безрезультатно. Базис попробовал перезагрузиться. Внешние контуры на секунду снова заработали. А́уа́у воспринял, как задрожала Э́уэ́у, и сам затрясся. Теряя сознание, он прыгнул на Э́уэ́у, оплыл и растёкся по ней ровным слоем.

– Что это было, герой?

А́уа́у покрутился и направил все контуры на Э́уэ́у.

– Ночь. Атака. Живы?

– Пока – да. Как ощущения?

– Двойное поле?

– Это тоже. Я контролировала твой базис, отключила восприятие и скопировала твою память. Уже перекачала обратно. Всё помнишь?

– Системы работают. Память в норме. А где же разломы?

– Загадка. Ответ неизвестен. Было всего лишь маленькое землетрясение. Едва заметное. Один раз качнуло – и всё. На лежбище даже не проснулся никто.

– Хорошо, что не предупредили. Ты мудрая.

– Жизнь помнёт – и ты знаний наберёшься.

– Не очень-то ты помятая!

– Я просто умею вертеться!

А́уа́у замер, весь перелился тревожными тонами и замигал.

– Ты чего? – испугалась Э́уэ́у.

– Сзади, – проколебал А́уа́у. – Сразу за тобой.

Э́уэ́у перенаправила контуры и восприняла в стене котлована чёрную дыру-разлом размером с трёхцикленного кругляша.

– Я первая!

Она оплыла и красиво перетекла в разлом. А́уа́у просочился следом. Включил излучение, чтобы лучше ориентироваться в пещере, и сразу же перед собой воспринял глубокую, идеально круглую шахту поперечником с двух взрослых кругляшей. Э́уэ́у была уже там. Внизу, в трёх поперечниках шахты от него, она мигала верхними тонами спектра, прилипнув к стене. Излучала ужас, но не колебалась. А́уа́у всё понял: довертелась. Вот-вот сорвётся.