– Всё верно, мисс Дигейст. Именно на этом месте располагался дом вашей бабушки.

Я подошла к границе между зеленеющей травой и пожарищем:
– Одного понять не могу: у неё что, дом из соломы построен был, ведь даже ямы от фундамента не осталось?

Мэтр Сагадей приблизился и показал на едва заметные следы на земле:
– Обычный каменный особняк в три этажа с палисадником. Просто стены облили какой-то ядрёной горючей смесью, и всё выгорело подчистую, потом магистрат принял решение сравнять всё с землёй, чтобы никто не покалечился, случайно упав на глубину подвала...

– Какая потрясающая «забота» о горожанах... – я повернулась к нотариусу лицом. – Если дом был каменный, то, вероятно, цена его была достаточно высока?

– Да, всё так, мисс Дигейст. Поэтому и хочу попробовать выжать максимум из бургомистра.

– Угу, одну раздели, чтобы меня одеть, второго будем «жать», чтобы было на что жить и жр..., короче, есть.

Однако, когда мы оказались в приёмной и секретарь распахнул дверь, пропуская нас внутрь, мне достаточно было одного взгляда на бургомистра, чтобы понять: этот без боя не сдастся.

– Здравствуйте, господин Хольм. Хочу представить вам наследницу Ансонии Дигейст – мисс Викторию Дигейст.

Бургомистр приподнялся со своего места и едва заметно склонил голову, растягивая свои тонкие губы в искусственной улыбке:
– Рад знакомству, мисс Дигейст.

Как же, «рад». Да у него на лбу крупными буквами вспыхивала яркая неоновая надпись, чтобы я исчезла в том направлении, откуда явилась. А лучше бы вообще не появлялась не только в этом мире, но и на свет. Мэтр Сагадей любезно помог мне усесться за стол, отодвинув кресло, а сам распахнул большую чёрную папку и достал несколько документов, которые передал бургомистру.

– Я хочу ходатайствовать о выдаче в ускоренном порядке документов, удостоверяющих личность мисс Дигейст, а также напомнить, что город так и не выполнил своих обязательств насчёт денежной компенсации ввиду утраты всего имущества, принадлежащего покойной Ансонии Дигейст. В связи с тем, что это иного жилья у моей клиентки не имеется, требую уладить этот вопрос сегодня, в противном случае вынужден буду отправить срочное уведомление королевскому судье о рассмотрении дела в течение трёх часов.

Хольм скрипнув зубами, бросил взгляд, полный ненависти на нотариуса, но бумаги забрал. Около четверти часа он их внимательно изучал, пытаясь найти какие-нибудь несоответствия, однако мэтр Сагадей быстро пресекал все намёки на «приходите завтра никогда». Затем противостояние перешло на новый уровень, когда бургомистр задавал какой-нибудь вопрос, а в ответ получал новое заявление или ходатайство. Я в эту интеллигентную перепалку на повышенных тонах в рамках закона не встревала, понимая, что ничего не смыслю в местных законах. Раз нотариус жаждет утереть нос градоначальнику, так зачем же лишать этого милого и очень умного человека удовольствия стянуть со своего оппонента не только исподнее бельё, но и «нательный крестик»? Время шло, но меж тем ни одна из сторон не торопилась уступать сопернику. Ключевым моментом, переломившим ход этого «противостояния на реке Угре» стала брошенная вскользь фраза мэтра Сагадея, что раз «город не желает раскошелиться, а жить мисс Дигейст негде, то до разрешения всех вопросов господину Хольму придётся не только приютить оную, но и полностью содержать».

Аргумент возымел просто ошеломительный эффект: бургомист побледнел, потом покраснел, а напоследок пошёл пятнами. Но когда он вызвал секретаря и попросил передать казначею распоряжение с требованием выдать немедленно определённую сумму, мэтр Сагадей мне подмигнул. Думаете, что нотариус на этом остановился? О нет!