- Мария Васильевна Ольховская – с запинками повторяю имя незнакомой мне женщины. – Я не знаю кто это и вы, наверное, меня с кем-то перепутали.

- Нет, все верно – продолжает настаивать мужчина. – Ваш отец Николай Сергеевич Ольховский, верно. – Не спрашивает, а скорее утверждает нотариус.

От неожиданности теряю дар речи. Откуда этот странный человек может знать о моем отце, если даже я ничего толком о нем не знаю. Имя — вот все, что я знаю о своем отце. В детстве я слышала, как мама называла его и запомнила. У меня даже фамилия матери, потому что отец отказался от меня еще до рождения. То, что происходит сейчас похоже на какой-то глупый розыгрыш. Но только кто мог так пошутить я же никому не рассказывала о своей семье.

- У меня нет отца – медленно выговаривая каждое слово, сглатываю неприятный ком в горле. – Он бросил меня еще до рождения.

- Я здесь не для того, чтобы обсуждать ваши семейные обстоятельства – не проявив ни капли эмоций, говорит мужчина. – Это не имеет никакого отношения к делу. Николай Сергеевич Ольховский - ваш биологический отец, если вам так будет проще, а Мария Васильевна Ольховская – бабушка. И она оставила вам Евгения Николаевна наследство. Я всего лишь должен проследить, чтобы вы его получили.

- Наследство? – удивленно смотрю на мужчину. – Но почему мне?

- Насколько мне известно, других родственников у нее не осталось. Вы все узнаете, Мария Васильевна также оставила письмо, в котором все объяснила, но нужно, чтобы вы пришли ко мне в офис и подписали все необходимые документы, только тогда я смогу его отдать. Разыскать вас оказалось не так-то просто, поэтому будет лучше, если мы как можно скорее покончим со всеми формальностями. Вот моя визитка – он положил небольшой кусочек картона на стол передо мной. – Там есть адрес и телефон. Приходите завтра в двенадцать. Или можем назначить другое время, если это не подходит.

- Не нужно, я приду.

- Я буду ждать. Если не сможете приехать, позвоните, и мы назначим другое время. До встречи Евгения Николаевна.

Не дожидаясь моего ответа, он встал и направился к выходу из кафе. А я так и продолжала сидеть, смотря невидящим взглядом в окно. Не знаю, сколько я так просидела. Очнулась только когда теплая рука Генки легла на плече.

- Ну ты чего здесь уснула? Я зову, а ты не отвечаешь. С тобой все хорошо? Что тебе сказал тот мужик в костюме?

- Ничего такого просто перепутал меня с другой девушкой, а я объяснила, что он обознался. – Сама не знаю, почему соврала, может, потому что не верила в реальность слов нотариуса. Скорее всего, мужчина ошибся и принял меня за кого-то другого. Завтра, когда я приду в его офис, выяснится, что он ошибся.

- Уверена, что все нормально? – внимательно посмотрел на меня бармен.

- Да не волнуйся – подхватила пустую чашку и направилась в сторону кухни, работу никто не отменял.

Посетителей сегодня было много. Озябшие и промокшие люди заходили выпить чего-то горячего и согреться. Я порхала по залу с тяжеленным подносом в руках, принимая заказы, улыбалась, кивала и даже что-то отвечала, но мысленно я была далеко. Все время думала об отце, о том каким он был и как могла сложиться наша жизнь, если бы он не оставил нас. В детстве я часто представляла себе, что однажды, когда позвонят в дверь, я открою, а там он отец. Была уверена, что я сразу его узнаю, хотя никогда не видела. Я обязательно почувствую, что это он. А он улыбнется доброй улыбкой, потому что тоже узнает меня и скажет: «здравствуй, дочь, я вернулся и больше тебя никогда не оставлю». Буду стоять и растерянно смотреть, пока он не обнимет меня и не спрячет в своих по-отечески надежных объятиях, отгоняя все невзгоды и страхи. Но со временем мама выбила из меня все иллюзии счастливой жизни в любящей семье. Она так часто говорила, какой отец – негодяй, как подло он поступил и ему на самом деле нет дела до меня, что я поверила. А потом даже стала думать так же, как мама. Ведь если бы ему было хоть немного интересно как его дочь он хоть как-то дал о себе знать, но за все восемнадцать лет он не позвонил, не написал, не сделал абсолютно ничего. Со временем свыклась с мыслью, что я просто была ему не нужна. Но этот Сергей Владимирович говорил так убедительно, что мне снова захотелось верить, что моему отцу было не все равно. Только я слишком взрослая, чтобы верить в сказки уж лучше горькое разочарование, чем тешить себя иллюзиями.