- Необычный жест – назвать существо этого мира именем мира прошлого.

         - Может быть… Кладира, а других женихов не ожидается? – почти умоляюще спросила я.

         - Селенира, - «сестра» отставила чашку из тончайшего фарфора с ярко-красными узорами на ней в сторону, сочувствующе посмотрела на меня, - мне тоже не понравился ни один из них, но сама ты выбрать можешь только из тех, кто изъявит желание стать твоим мужем.

         - А других самоубийц не нашлось, - уныло протянула я.

         Кладира развела руками, пару минут что-то обдумывала и вдруг спросила:

         - Ты танцевать совсем не умеешь?

         Танцевать? Где я и где танцы. В далеком детстве, когда еще были живы и папа, и бабушка с дедушкой, мама пыталась отдавать меня в разные кружки, чтобы сделать из меня «всесторонне развитую личность», как любила выражаться бабушка. Я честно старалась походить на ее идеал. Увы, оказалось, что для хорового или сольного пения у меня нет ни слуха, ни голоса, для игры на инструментах не хватает усидчивости, а танцы… Двигалась я неуклюже, хоть в то время излишним весом не страдала и даже начала заниматься спортом под руководством папы. Мальчишки-партнеры, после нескольких отдавленных ног, наотрез отказались подходить ко мне. Единственной секцией, руководитель которой всегда рад был меня видеть, являлась секция рисования. Иван Викторович, мой преподаватель, каждый раз, завидев меня, радушно улыбался и утверждал, что с таким живым воображением я, когда вырасту, смогу иллюстрировать книги об ужасах. Никто никогда не понимал, что именно я рисовала, но атмосфера рисунков была мрачной.

         - Нет, - отвлекшись от воспоминаний, качнула я головой, - совсем не умею.

         - Значит, придется научиться. На своей свадьбе ты должна будешь танцевать с мужем лакасту, медлительный чувственный танец.

         Прекрасная перспектива. Что ж, я, конечно, выйду на паркет, но мне заранее жаль того несчастного, кто согласится стать моим партнером. Ноги я успешно оттаптывала в любом теле.

         Партнером выбрали Лорана.

Ближе к вечеру, перед ужином, мы Кладирой и Шарон с Лораном зашли в один из залов, предназначенный для торжественных приемов и танцев. Просторная комната с широкими окнами из-за густого тумана на улице ярко освещалась магическими шарами. Кладира дважды хлопнула в ладони, и музыка включилась сама собой. «Сестра», одетая в длинное, открытое, приталенное платье лазоревого оттенка, приняла руку Шарона, красовавшегося в любимом армейском наряде, вышла с ним на середину зала и, подчиняясь медленной нежной музыке, поплыла лебедушкой по комнате. Я смотрела, не отрываясь, не столько наблюдая за движениями, сколько впитывая атмосферу. Прекрасная пара, военный и аристократка, они идеально подходили друг другу и своим танцем рассказывали чувственную и немного грустную историю о той жизни, наполненной яркими эмоциями, к которой я стремилась, но которой пока не могла достичь.

- Теперь твоя очередь, - голос Кладиры привел меня в чувство. Я недоуменно моргнула. Музыка прервалась, танец завершился. – Бери руку Лорана, выходите на середину зала и начинайте разучивать движения.

22. Глава 22

Я — Эва, и страсти мои велики:
Вся жизнь моя страстная дрожь!
Глаза у меня огоньки-угольки,
А волосы спелая рожь,
И тянутся к ним из хлебов васильки.
Загадочный век мой — хорош.

Марина Цветаева. «Колдунья»

                «Бери руку… начинайте разучивать движения». Легко сказать. Лоран, подчиняясь приказу Кладиры, вывел меня на середину комнаты, повернул к себе и посмотрел прямо в глаза с немым вызовом. От его прикосновений я с трудом сдерживала странную нервную дрожь. Мне казалось, что мое тело перестало мне повиноваться и зажило своей, понятной только ему, жизнью. Появилось дикое, почти животное желание прижаться всем телом к телу Лорана и ощутить его каждой своей клеточкой. Я решительно мотнула головой, прогоняя удивительное наваждение. Дрожь при прикосновениях не исчезла, но контроль над телом я вернула.