В ту ночь Армэлю приснился страшный сон, видимо, навеянный разговорами в лесу. Связанная женщина в окружении пламени… Сожжение ведьмы! Он видит все это словно сверху, со стороны. Ветер развевает светлые длинные волосы женщины, они не дают рассмотреть ее. И хоть ее тело крепко привязано веревками к столбу, в какой-то момент ей удается так тряхнуть головой, что открывается лицо. Он узнает… свою мать! Вокруг ходят лучники, толпится народ, а чуть поодаль на черном жеребце сидит всадник в черном плаще. Бледное высокомерное лицо, холодный взгляд, темная прядь волос выбилась из-под шляпы и упала на лоб. Отец…

Утром Армэль проснулся в лихорадке. Все испугались, что у мальчика оспа, но оказалось, что это была корь. Граф и графиня приехали настолько быстро, насколько смогли. Армэль тяжело переносил болезнь, что не удивительно во взрослом возрасте. Отец Карудо тогда сказал, что мать должна молиться, ибо материнская молитва самая сильная. И матушка молилась... так искренне, так истово, так слезно. Какая же она ведьма после такого? Что за глупый бессмысленный сон!

Армэль обожал мать и боготворил ее. Упреки Василия Божезларжа в том, что он недостаточно верит, заставили виконта задуматься, и размышления его вернули во времена учебы в коллеже. Верит ли он на самом деле так же сильно, как Василий? И что такое все-таки Бог? И почему ему кажется, что нет ничего плохого в том, что у него есть Эжени и двое малышей, что Господа это не гневит.

***

Не только виконт предавался воспоминаниям, но и его отец. Куси… Старый замок возвышался над лесом и был виден с дороги. Крепость от времени стала совсем бурой, кое-где стены были покрыты мхом. А вот по жилой части, отделенной от главной башни галереями и широким двором-колодцем, и не скажешь, что замку уже не одна сотня лет. Справа от центрального входа с широкой лестницей по стене густым ковром вился дикий виноград. Здесь когда-то стояли статуи. Ставни на стрельчатых окнах были приветливо открыты, и это хоть немного сглаживало тоскливое впечатление, которое произвело на него родовое гнездо. Когда знаешь, что кроме управляющего и нескольких слуг тебя никто не встретит… Граф де Куси поднялся по каменным ступеням и вошел внутрь. Он уже столько месяцев жил в Лабранше, так привык к этому небольшому поместью, к уютному саду, к скромному хозяйству, что теперь непривычно было находиться здесь, в шато-де-Куси, который был настоящим каменным гигантом, и вокруг которого расстилались на несколько миль угодья, принадлежавшие роду Куси.

Внутри было прохладно. Слуги в отсутствие хозяев редко растапливали камины. Да и до зимы еще было много времени, а осень выдалась довольно теплая. На стенах кое-где еще отлично сохранилась мозаика, которую периодически реставрировали. Гобелены, резьба на мебели, инкрустация, позолота… От когда-то бушевавшего в замке пожара не осталось и следа. Тогда потушить все удалось быстро, шато-де-Куси почти не пострадал.

После смерти родителей граф не собирался жить в родовом замке, где прошло его детство и юность. Но так вышло, что потом они с супругой прожили здесь много лет... Здесь родились его сыновья и внуки.

В гостиной сквозь шторы просвечивало солнце, падая лучом на любимый гарнитур матушки, когда-то специально заказанный отцом у какого-то именитого итальянского деревщика. Обычно мебель в замках вельмож была тяжелой, грубой, практичной. Но благодаря тонкому вкусу его матушки, а потом и жены, убранство отличалось почти такой же красотой и роскошью, как королевские апартаменты. Комнату украшал величественный камин с башенками и фризами.