Генри тяжко вздохнул, кажется, поняв, что я прослушал все, о чем он мне вещал.

— Госпожа пометила несколько спорных пунктов, — он протянул мне блокнот, испещренный записями. — Сказала, что хочет, чтобы вы посмотрели и, если вам что-то не понравится, оповестили ее. Она постарается прийти к компромиссу.

Надо же... Эта женщина еще и мнения моего ждет, хотя наверняка страшно обижена за вчерашнее.

Я надеялся как можно быстрее искупить вину. И начать решил с цветов.

Любопытно, как она отреагировала на утренний подарок?..

— А куда леди поставила цветы? — спросил, забирая из рук дворецкого блокнот.

Он вскинул черную бровь.

— Цветы?

— Розы в коробке.

— А-а… — протянул, резко утратив боевой настрой. Вину в серых глазах я ожидал увидеть меньше всего. — Она их отослала, господин.

— Что, прости?

— Отослала, — невозмутимо повторил он. — Сказала, розы не любит и ждет дары и слова лично от вас, а не передачки через других. И сюрпризы, к слову, госпожа не выносит. Сначала хотела украсить розами вашу уборную, но в итоге раздала их служанкам.

Клянусь, у меня чуть глаз не задергался после такого откровения.

Не приняла подарок? В самом деле?

Это… так необычно, а главное, впервые для меня, что я даже не понимаю, чего хочу: злиться, ругаться или продолжать поражаться пламенному характеру будущей жены.

Отвергла и раздала! С ума сойти!

Не любишь розы, значит? Чудесно.

Не позволяя раздражению выйти за черту дозволенного, твердым шагом направился к девушке, не обращая внимания на увязавшегося за мной мажордома.

Она почувствовала мое приближение за несколько секунд до того, как я оказался рядом. Вскинула глаза, смело встретила взгляд и даже сощурилась, невольно намекая, что до сих пор держит обиду.

Как пить дать первой не заговорит.

— Какие цветы вы любите, миледи? — процедил сквозь зубы.

Неожиданный вопрос поверг ее в замешательство, но с ответом она нашлась быстрее, чем я понял, что от нее пахнет персиками и жасмином.

— Гортензии.

Осознав, по какой причине я поинтересовался, она позволила легкой довольной улыбке украсить лицо.

Как зачарованный, я проследил за движением припухлых губ и, не удержавшись, воровато втянул ее запах.

Изысканный, нежный, сладковато-холодный.

Вкусный и…

… дурманящий.

— Что-то еще? — прервала она повисшее молчание.

Я моргнул, как пойманный на шалости ребенок. Внезапно почувствовал множество чужих взглядов. Все наблюдают. Слушают, хоть и делают вид, что заняты своими делами.

Однако излишнее внимание меня ничуть не покоробило, и я сделал то, что хотел. Громко и четко.

— Я прошу прощения, миледи, за вчерашнюю грубость. Мне крайне жаль, что я стал причиной вашего гнева. Подобного не повторится. И я подожду, — на последней фразе я понизил голос до шепота, желая, чтобы это услышала только она. — Неделю, как вы и просили.

Теперь уже невеста пару раз растерянно моргнула. Но когда я ей кивнул, она так же кивнула в ответ.

— Я изучу, — показал ей блокнот, — и сообщу, если возникнет необходимость в изменениях.

Не дожидаясь никаких слов, развернулся и молча направился к себе в кабинет.

В сердце, несмотря на принесенные извинения, бушевал огонь злости. Нервировала ее холодность, бесило спокойствие, возмущали уверенность и драконья гордость. До дрожи в груди. До осознания своей ничтожности.

Раздражает. Целиком и полностью. И поведение, и упрямство, и… запах…

Проклятье.

Эта девушка не просто бросает мне вызов. Она искусно побеждает.

9. 8. Добивай, жена. Кейтрин

Сегодняшний день меня жутко вымотал.

Нет…

Он разбил мою тушку на мириады вопящих осколков, и я с трудом нашла силы на то, чтобы переодеться. В конце дня я предпочитала менять наряды на сорочки самостоятельно, но на сей раз не стала пренебрегать помощью камеристки.