– Я не понимаю, – беспомощно пробормотал Михаил, переводя взгляд со свидетельства о расторжении брака на экс-супругу. Женщину, с которой еще два месяца назад отмечал Новый год на даче ее брата, обменивался подарками и ласками. – Ты постоянно твердила, что я не уделяю время семье, но вот я уволился, а ты все равно… Ушла!

– Место работы – не важно. Найдя другое, ты останешься прежним.

– Не понимаю тебя.

– Не удивительно, – вздохнула она. – Ты слушаешь, но не слышишь. Я говорила, что нам тебя не хватает. Твоего внимания, заботы, любви. Ты, даже если не работал, был не с нами. Но от этого тебе становилось некомфортно, и ты взваливал на себя все больше обязанностей в фирме. Это хорошее оправдание – занятость…

– Если я был не с вами, то где?

– С другой своей семьей.

– Ты чего несешь, Карина? Я никогда тебе не изменял…

– В этом я не сомневаюсь. Ты жену эмоционально не вывозил, куда тебе еще и любовница? – Она говорила устало, но зло. – Я говорю о твоей родной семье. Той, в которой ты вырос!

– Об ольгинской? – переспросил он. С малой родины Миша уехал в восемнадцать, когда был призван в ряды российской армии, и уже пятнадцать лет жил в Татарстане, где служил. Там же он учился, женился, трудоустроился. – Но от моей семьи остались только дед да крестная… – Родители умерли, как и старший брат, а младшая сестра пропала без вести так давно, что нет сомнений в том, что и ее нет в живых. – Тебе не нравится, что я иногда навещаю стариков? Тогда это странно…

– Навещаешь иногда, тут не поспоришь. Пару раз в год. Да и зачем чаще, если ты постоянно с ними на связи? Ты живешь проблемами деда и тетки-крестной. Чуть что, подрываешься! Землю роешь, чтобы их решить. А там ничего глобального, простые бытовые трудности.

– У деда был инсульт в прошлом году, – напомнил Зорин. – И если бы я не нашел специалиста, он остался бы лежачим.

– Да, ты замечательный внук, заботливый. И крестник не хуже. А зять? Когда моя мама оказалась в больнице, ты ее ни разу не навестил. Брату с постройкой дачи не помог, зато ездишь туда с радостью. Нравится тебе поселок, в котором она находится, Ольгино напоминает! – Она стала говорить громче, и Миша шикнул на нее. Это только распалило Карину. – Ты вроде и уехал оттуда, но как будто остался. Кто-то умный сказал: «Уходя, уходи целиком!» Так вот, у тебя не получилось… Уехать целиком!

– Тебе не понять, ты как родилась в Казани, так тут и живешь.

– Вот и оставался бы в своем треклятом Ольгино, если так его обожаешь.

– Я хотел вернуться, когда получил диплом, но полюбил тебя и остался.

– Когда-то я в это верила…

В ее глазах появились слезы. Но и они были злыми. Зорин вдруг понял, что жена накопила такое количество обид, что уже ничего не поделаешь. Она как старьевщик, что тащит в дом всякий хлам с помойки, сроднилась с ними и не сможет от них избавиться…

– Ты считал себя хорошим семьянином, не так ли? – продолжала Карина. Ее прорвало. Обиды, как коробки с хламом в доме старьевщика, стали обрушиваться, погребая под собой и виновника бед, и ее саму. – Непьющий, верный, работящий! Ты не только руку на меня не поднял, но и даже не накричал ни разу.

– А ты ждала скандалов? Ругани и побоев?

– Опять ты передергиваешь. Я ждала… НЕРАВНОДУШИЯ! Как минимум… – Миша попытался ее приобнять, чтобы успокоить, но где там! – Ты всегда был уставший и отрешенный. Все делал без энтузиазма, только чтоб от тебя отстали. На семейных застольях ты обычно молчал, а оживал, только когда вспоминал истории из ольгинского прошлого. Ты рассказывал о ваших приключениях с братом, о том, как сестра дралась с гусями, как твой отец учил петухов биться, а мама рубила им головы, потому что толку от них не было.