Закончив, я до онемения пальцев сжимаю свою сумку, а Юдин прищуривается.

- Ладно, - произносит он, и с моих плеч как будто сваливается огромная гора. - Так еще и деньги отработаешь, - ухмыляется он.

- Они мне не нужны, - отвечаю, качая головой. - Я потратила совсем немного, остальное могу вернуть.

- Мне они тоже не нужны. Лучше купи себе одежду. - Он брезгливо кривится, окидывая меня взглядом. - Одета как оборванка. Мать моего сына не может так выглядеть.

- Хорошо. Я сделаю все, что скажете.

- Но взятые деньги ты все равно отработаешь. Днем будешь присматривать за нашим - моим - сыном, а ночью греть мою постель. Садись в машину.

Я подбегаю к задней дверце и уже хочу распахнуть ее, как голос бывшего босса меня останавливает.

- И кстати. Засунь себе свои чувства куда подальше. Я в них не нуждаюсь.

Проглотив обиду, киваю и распахиваю дверцу. Максим буквально выпрыгивает мне на руки.

- Мама! - рыдает, икая, и обхватывает мою шею ручками.

Я крепко прижимаю сына к себе и целую заплаканное лицо.

- Все хорошо, мой маленький. Все в порядке. мама рядом. Не плачь, малыш.

- В машину! - рявкает Юдин, и я, ухватившись за ручку внутри, подтягиваюсь и с трудом забираюсь в огромный автомобиль.

Как только захлопываю дверцу, громила, забравший Макса, заводит машину, и мы выезжаем с парковки больницы. Я бросаю туда взгляд. Человек пятнадцать зевак провожают нас заинтересованными взглядами. А мне хочется наорать на них. Что за манера глазеть на чужую беду, но не сделать ничего, чтобы помочь? Отвратительные, мерзкие людишки, для которых собственные впечатления важнее помощи нуждающемуся.

- Ему нужен какой-то специальный корм? - спрашивает Юдин, пока мы едем по городу в сторону его дома.

- Кому? - спрашивает водитель.

- Я не к тебе обращаюсь. Антонина?

- Кому? - повторяю вопрос водителя.

- Ребенку.

- Корм? - ахаю я. - Он же не собака и не кот. Это называется детское питание.

- Нюансы, - отмахивается новоиспеченный отец, а во мне закипает злость, которую я вынуждена проглотить. Иначе он меня выгонит, и сын все равно останется без матери. - Так что?

- Да, мы покупаем детское питание, но в основном я уже кормлю его нормальной едой.

- Составишь список того, что нужно, и Ольга Сергеевна все закажет.

- У нас все необходимое есть дома. Может, заедем заберем? - предлагаю нерешительно.

- Нет, - отрезает Святослав Михайлович. - Я и так сегодня потратил много времени. Все необходимое мы закажем новое. К тому же, не думаю, что там остались вещи хорошего качества. А в секонде мой сын ходить не будет.

- Между прочим, я покупаю ему все самое лучшее.

- Из того, что можешь себе позволить, - сухо отзывается он, а я прикусываю язык, потому что он прав. Да и вообще мне лучше с ним не спорить.

Отвернувшись к окну, радуюсь, что хотя бы любимая мягкая машинка Макса у нас всегда с собой. Старенькая красная легковушка уже настолько затаскана, что выглядит как будто ее переехали. Это все из-за того, что как выбрал ее в полгода любимой игрушкой, так не расстается с ней ни под каким предлогом. Даже когда я купаю сына, игрушка должна быть в ванной. Надеюсь, когда Святослав Михайлович увидит ее, не заставит выбросить из-за не презентабельного вида.

Когда мы подъезжаем к дому Юдина, я наблюдаю за тем, как медленно отъезжают в сторону высокие кованые ворота. Сейчас они напоминают мне клетку, в которую нас с сыном посадят буквально через несколько минут. И начнется наша новая жизнь, в которой из хорошего будет только то, что нас не разлучили. Наверное, я должна радоваться только самому этому факту. Но с каждым метром, который мы проезжаем, чтобы остановиться у высокого порога дома, радость из меня постепенно улетучивается.