– Тебе виски? – спросил Барт.

– Ага… только чуть-чуть. А то людям пить запрещаем, а сами… Знаешь, совсем как сержанты в Академии – уложат роту кадетов спать, а сами жрать виски. У вас на роту было по три сержанта?

– У нас было по два на взвод… Кого там черт несет?

Из коридора донеслось шипение лифта. В кают-компанию вошла Милен:

– Я подумала, что здесь нужно убрать…

– Ага, – осклабился Торвард. – Несомненно. Тебе не спится?

– А вам?

– У нас еще дел куча. Там с каютами разобрались без проблем?

– Да какие тут проблемы? Кто какой ключ взял, тот там и поселился. Ведь каюты одинаковые. У нас на крейсерах командиры в таких апартаментах не живут. Гот, бедный, чуть не упал, когда увидел.

– Пусть привыкает. Остальные как?

– Я на них не смотрела. Эллен свою даже не открывала.

– Это было ясно с самого начала. А ты что, ревнуешь?

– Ревную? Господа, я почти десять лет провела на флоте…

– Да, я понимаю… Нормально, Ник Борзенц ее в обиду не даст. Хе! А, Барт?

– Ага, – зевнул полковник. – Ты меня вообще-то куда-нибудь поселить думаешь? Или мне тут, под бильярдом, улечься?

– А-аа, черт возьми, в самом же деле! Держи, – Торвард сунул руку в карман и вытащил прозрачную пластинку штрих-ключа. – Это тебе.

– Это что?

– Апартаменты старшего офицера борта. Сорок шестая палуба, каюта номер два. Первая – это моя, командирская, она соединяется с салоном и боевой рубкой. Я думаю, что твое жилище тоже очень ничего. Милен, не желаешь полюбоваться?

– Я думаю, что смогу уснуть в одиночестве, – кокетливо улыбнулась женщина. – К тому же у вас – куча дел…

– Это ты зря, в твоем возрасте уже вредно спать в одиночестве. Впрочем, все еще успеется… Идемте, господа, я уже и сам не прочь вздремнуть.

…Торвард проснулся в семь часов по бортовому времени и первые несколько секунд не мог сообразить, где он находится: роскошная спальня, погруженная в зеленоватую дрему дежурного освещения, выглядела до того непривычно и даже чужеродно, что вполне могла оказаться продолжением сна. А снилось ему нечто муторное: обожженные и залитые кровью каменные коридоры, струи вязкого алого дыма, пытающиеся расплющить его тело и втянуть его в щель между плитами щербатого пола… С тяжелым вздохом он сел на кровати, продрал пальцами запекшиеся от долгого сна глаза и посмотрел на свои часы. Было без двух семь.

Санузел с бассейном и гелевой ванной примыкал к спальне, перед тонкой инкрустированной серебром дверью валялся смятый комок сорванной вечером консервационной пленки. Пройдя через капсулу душевой кабины, Торвард плюхнулся в неглубокий бассейн с прохладной ароматной водой и несколько минут лежал не шевелясь. Спутанные мысли постепенно приходили в порядок.

Все было слишком, слишком непривычным: и кричащая роскошь командирских апартаментов, и лаконичное изящество светлых коридоров, и прямо-таки физически ощущаемое мрачное величие миллионов тонн металла и пластика, из которых складывался колоссальный смертоносный монстр. «Валькирия»… Воплощение мощи и славы грозной древней Империи, гордый черный дракон… Не одну сотню лет ждала ты того, кто вернет тебя в родную стихию, бросит в стремительный ураган поединка, швыряя перчатку в лицо Судьбы. Ты ждала не зря: сейчас тебе завидуют тени всех твоих давно павших сестер… Еще бы, ведь тебе предстоит сражаться со всем миром!

– Да, – прошептал Торвард, выбираясь из бассейна. – Со всем миром… Что ж, посмотрим, кто кого.

В объемистом стенном шкафу его ждал личный гардероб – так хотел старый маршал, – и, распаковав хрустящие черные пакеты, Торвард с ним согласился. Роскошные старинные наряды выглядели зловеще: камзолы мрачных тонов были изукрашены загадочными серебряными узорами, узкие брюки несли вдоль шва тонкую серебристую бахрому, даже каблуки высоких остроносых сапог поблескивали замысловатой вязью инкрустации.