Я вдыхаю умопомрачительный запах, обхватываю посуду пальцами и делаю первый глоток, обжигая язык.

– Так намного лучше, – расплываюсь в улыбке.

Мы говорим на разные темы, как и всегда.

Допив кофе, решаюсь на вторую кружку. Немного становится нехорошо. Голова болеть начинает, а тело в жар кидает. Давление? Да нет… Перед глазами немного кружится, и я отставляю кофе в сторону. Хватит с меня на сегодня. Видимо, перебрала.

Продолжаем разговор, пока Камилла не начинает плакать.

Я подскакиваю с места, и голова кружиться начинает.

Делаю неуверенный шаг, держась о стенку.

И не понимаю, в чём дело.

Почему всё плывёт?

Страшно становится. Сердце в ушах чечётку отбивает.

– Л-лариса? – сглатываю, чувствуя странное покалывание во всём теле.

Эй, я же не умру?

Нет же?

Кто будет с Камиллой?

Если я умру, кто о ней позаботится? Самир? Я не…

Ноги становятся ватными, подкашиваются.

Не могу закричать, только вздох изо рта вырывается. 

И под быстро бьющееся от паники сердце лечу вперёд. Прямо на пол, по пути теряя сознание…

***

В ушах шум.

Только пиликающий, раздражающий звук проникает через него.

Звук аппарата…

 Помню его ещё с детства. Мерзкий.

Открываю глаза. Делаю это не сразу. Веки словно налиты свинцом. Как и всё тело. С трудом шевелю пальцами, ничего не понимая.

Впереди – белый потолок.

В носу – запах спирта.

Осматриваюсь по сторонам, еле разбирая предметы.

Я в больнице…

Воспоминания болью отражаются в голове.

Кривлюсь, выпускаю стон боли, когда пытаюсь схватиться за виски. В руке что-то покалывает. Опускаю взгляд – капельница.

Я помню всё… Как малышка Кама заплакала, а я встала и… Упала.

Удар. Темнота.

А теперь смотрю на входящего в палату врача.

– Вы очнулись, – констатирует факт. – Как самочувствие?

– А… Так себе, – отвечаю сдавленно. – Где моя дочь?

Врач пожимает плечами.

– Не обладаю такой информацией.

Пульс ускоряется.

Опять пульсирующая боль в висках появляется.

Не знает…

А что, если с ней что-то случилось?

С ней же Лариса… наверняка, Лариса же?

– Речь сейчас о вас, а не о вашей дочери, – говорит строго. – А о вас.

Что?..

– А что со мной?

Я помню, как выпила кофе. Головокружение. Давление так ударило?

– Пока выясняем. Но ещё чуть-чуть, и вас бы не спасли. Откачивали.

В одну секунду меня словно электричеством бьёт. Когда до конца понимаю, что он сказал.

Ладонь сама опускается на ещё плоский живот.

Я была при смерти?

– Пока есть только предположения. Озвучить их не могу.

– Если меня откачали… – шепчу онемевшими губами, смотря на пальцы, лежащие на голубой ткани.

Я поднимаю взгляд на доктора. Смотрю на него, а на глазах слёзы наворачиваются.

– Что с ним? Что с моим ребёнком?..