Хакмар усмехнулся, выходя из пещеры. Если кто теперь спросит Миньку, куда девался Хакмар, тот с чистой совестью и полной уверенностью ответит – к деду за струнами пошел! И ведь ни капли позорного для егета вранья в том не будет – струны Хакмар тоже прихватит.

У темной дыры спускового тоннеля стояли длинные доски на маленьких колесах. Хакмар передвинул меч за спину, улегся на одну животом, оттолкнулся… и по уходящему вниз наклонному тоннелю со свистом понесся из верхних пещер на наземные горизонты горы. Тоннель, весь расписанный разноцветными кольцами светящейся краски, засверкал перед глазами стремительными цветовыми переливами. Его доску со свистом вынесло из светящегося жерла, завертело по кольцу открытого желоба, постепенно снижая ход, и медленно подкатило к выходу. Хакмар приподнялся…

– Вы, наверное, будете смеяться надо мной, наследник, но я иногда катаюсь на этих досках просто так, – произнес над ним голос жрицы.

Доска выскочила из-под Хакмара, и мальчишка плюхнулся в желоб на живот.

– Клянусь Огнем, не хотела вас напугать!

Перед самым его носом появилась маленькая женская ручка с голубыми, украшенными мелкими сапфирами ногтями. Нужна ему ее помощь, как от земляной кошки уши! Бормоча проклятья подземному Эрлику, Хакмар поднялся.

Жрица демонстративно покрутила оставленной без внимания рукой. Хакмару вдруг стало неловко – и он тут же разозлился. Мало что он из-за нее приложился, как колченогий чуд, так еще теперь дает понять, что он невежлив! А он и не собирался быть с ней вежливым!

– Без дела только малышня катается! – надменно объявил он. Умолчав, конечно, что иногда сам с чрезвычайно деловитым видом – будто невесть как торопится – тоже навещает спусковой тоннель. – За это, между прочим, гоняют!

– Ну, меня-то никто не гоняет, – хладнокровно заявила жрица. И спокойно пошла как раз в направлении центрального выхода. Глянула через плечо. Желает, мол, чтоб Хакмар шел с ней.

Мальчишка заколебался – что он ей, прислужник? Но не последовать за енге, когда та желает, чтоб ее сопровождали, – на такое способен только дикарь из северного стойбища, а не воспитанный магнито-горец!

Жрица оглянулась еще раз:

– Молодой егет портками зацепился?

Вот привязалась, ведьма! Покраснев от смущения и злости, Хакмар сорвался с места и в два шага догнал ее. Даже здесь, в коридорном тоннеле, уже чувствовалось наползающее из-под горы тепло. Жрица шла, внимательно разглядывая роспись на стенах, словно впервые оказалась в пещерах наземного уровня. Ну и зачем звала?

– Драгоценная енге довольна результатами испытаний? – чтобы прервать неприятное молчание, начал Хакмар.

– Я уже отослала доклад. Думаю, Королева и верховные жрицы будут довольны – даже несмотря на то, что применять ваше оружие им придется самим, не используя стражу. Назовут его как-нибудь вроде «Сила Храма».

«И припишут себе заслуги по истреблению этих… как их… мэнквов, даже не вспомнив о сделавших всю работу мастерах южных гор», – мысленно закончил Хакмар.

– Знаете, наследник Хакмар, когда я еще жила у себя в Храме, там, на севере… Я думала, что значение горных мастерских… скажем, преувеличивают. Вы живете совсем не так, как остальные, – и вам это прощают. Много воли дают, – многозначительно косясь на мальчишку, сказала жрица.

Хакмар едва не задохнулся от охватившей его ярости. Воля? У них? Какая может быть воля, когда эта голубоволосая ходит по горе, как по своему Храму?

– А зачем? – думала я… – не замечая охватившего собеседника бешенства, все так же неспешно продолжала жрица. – Что можете вы здесь создать такого, чего не можем сделать мы сами? – Она остановилась у ручейка, ниспадающего водопадиком по искусно вытесанным ступенькам в каменной стене. Протянула руку к висящей над ним кованой лампадке… и как хозяйка – муку, горстью зачерпнула играющий Голубой огонь. Помяла его пальцами, потянула – на ее ладони стоял беленький, будто сделанный из писчей бересты, простенький стаканчик. – Не обязательно пить из серебряных кубков, – и она подставила стаканчик под струйку. Вода наполняла его с непривычным тихим шелестом.