Такаюки тоже был не согласен, но почему-то тыкал пятернёй в меня, пытаясь обвинить, что это я тоже кого-то унижаю.

Вот только поддержки не нашел.

А я вновь зевнул. Спать хотелось неимоверно.

После урока физики, стоящего третьим в расписании, на котором Аристарх Эдмундович неистовствовал особенно, отчего без сознания звонок с урока встречало аж пятеро учеников, он внезапно подошел ко мне.

Отношения у нас с ним складывались замечательные, я быстро выбился в лучшие ученики и любимчики вечно недовольного учителя, поэтому он ко мне обращался не по фамилии, как к остальным, а по имени, что слыло знаком наивысшего доверия.

– Послушай, Дрейк, – произнёс он, – я тут узнавал, ты не состоишь ни в одном школьном клубе, почему?

– Ну, – я на секунду даже прекратил складывать сумку, пытаясь найти удобоваримый ответ на этот вопрос, – они все не интересные. Клуб карате для дебилов, которые решили себе отшибить и так последние мозги, в эту же категорию – абсолютно бесполезных, идут и все остальные спортивные клубы. Клуб садоводов и кулинарии это девчачья тема, мне не интересно. Компьютерный клуб пробовал, но они слили мне все бои в контру и там мне просто скучно.

– Да, но есть ещё один клуб, – улыбнулся Канаплян одними губами.

– Какой? – посмотрел я на него.

– Мой личный, клуб физики.

А вот это было что-то новенькое. По крайней мере в списке общедоступных клубов его не значилось. И плюсом, там было магическое слово – физика, на которое я не мог не клюнуть. Согласие своё я тут же дал и мы, пользуясь тем, что началась большая перемена, пошли знакомить меня с клубом.

По дороге Аристарх Эдмундович ловко подставлял подножки бегающим по коридору ученикам, а когда те на полном ходу улетали бороздить носом пол, с нескрываемым удовольствием им орал, что марать пол в коридоре запрещено, и кровью в том числе.

Я, кстати, тоже был за чистоту. Даже поделился платком с одним из грязнуль, чтобы тому сподручней было оттирать кровавые пятна с пола.

Само помещение располагалось за неприметной дверью, в правом крыле школы на втором этаже. Но зайдя внутрь, я испытал изумление граничащее с благоговением, настолько содержимое внутри контрастировало с невзрачностью самой двери снаружи.

– Это же, газоразрядный лазер! – Подскочил я к установке на первом столе, – А это трансформатор Тесла!

Пробежав глазами дальше я увидел десяток радиоизмерительных приборов, затем несколько мощных компьютеров, за которыми, не рубились в стрелялку по сети, а что-то увлечённо программировали два индивида чуть помладше и остановил свой взгляд на дергающемся в конвульсиях антропоморфном роботе, к которому тянулись от компьютера несколько проводов.

– Сергей, Василий, – позвал тех Канаплян, – вот, новый член клуба – Дрейк Рассказов. А это, – повернулся он ко мне, – две подающие неплохие надежды звезды физики с четвёртого класса.

Парни тут же засмущались, потупив очи долу, затем, вновь остановили взгляд на мне.

– Смотри, – прошептал Василий, толкнув локтём напарника, – аристократ.

– Аристократ, аристократ, – покивал я головой, прошел к роботу, придирчиво осмотрел, – что с ним пытаетесь сделать?

– Да запрограммировать, на нормальное движение. Вот только не выходит, – с легким стыдом в голосе произнёс Сергей, почесав затылок.

– Сейчас посмотрю, – ответил я.

– Так, парни, вы пока знакомьтесь, а я в учительскую. – Определив, что у нас вроде общение начало складываться, физик поспешил на выход.

Дождавшись, когда Аристарх Эдмундович свалит в закат, я засучил рукава, сел за компьютер, где была прописана очерёдность команд для движения робота и принялся изучать.