Старый слуга Френсис опустил шторы, задернул занавески на окнах и принес свечи в кабинет мистера Уильяма Томпсона.

Невеселый сочельник выдался в этом году! Где-то в неведомых водах, под чужими небесами, находится сын Ричард, а с ним и два верных друга дома. Может быть, им сейчас грозит опасность? Или среди чудес южных морей они подымают стаканы за удачу и недосуг им даже вспомнить об оставшихся на родине? А может быть, и они сейчас с грустью думают о зимних сумерках, тяжелых хлопьях снега, пустующем столе для пикета и старых друзьях у камелька?

Миссис Томпсон, известная всему Бультону дама-благотворительница, пришла в кабинет супруга, чтобы рассеять его раздумье и пригласить к заботливо накрытому рождественскому столу.

– Уильям, – сказала она мужу, – сегодня нам будет грустно за праздничным столом. Так хочется, чтобы сегодняшний сочельник был настоящим христианским Рождеством, как в добрые старые времена! Пошлите, сэр, слугу на улицу и велите привести какого-нибудь маленького бедного мальчика, чтобы посадить его за этот стол. Я уж так давно не видела детей в нашем доме!

Сам мистер Томпсон вышел на поиски «святочного мальчика». Искать пришлось недолго. Достигнув ближайшего перекрестка, он заметил перед освещенным окном лавки немца-колбасника маленькую фигурку мальчика, созерцавшего рождественских поросят и окорока, украшенные кружевной бумагой. Как во всех почтенных святочных рассказах, мальчик был бедно одет, ежился от холода, дул на озябшие пальцы и не сводил глаз с поросенка в бумажном уборе.

Юный джентльмен едва не дал стрекача от мистера Томпсона, но, по-видимому, тоже вспомнил святочные традиции и последовал за адвокатом.

– Вот здесь сними свою куртку, мальчик, и скажи этой доброй леди, как тебя зовут, – сказал мистер Томпсон своему гостю, входя в переднюю.

– Мое имя Томас Бингль, сэр, – отвечал «святочный мальчик», – мама дала мне полшиллинга на сладости и велела скорее возвращаться домой. У нас нынче тоже будет праздничное угощение.

– Томас Бингль? Скажи, Томас, не ты ли вместе с твоей матерью был у меня однажды летом в конторе? Ты меня узнаешь, Том?

– Да, сэр.

– Вероятно, мой совет и моя помощь пошли на пользу этому семейству. Знаешь, Дэзи, в свое время я снабдил мать этого мальчика рекомендательным письмом к Паттерсону. Вероятно, ты работаешь на верфи, Том?

– Нет, сэр.

– Еще один прибор к столу! Дэзи, сведи мальчика к умывальнику. Френсис, зажгите праздничные свечи. Садись за стол, Томас, и скажи мне, чем же ты сейчас занимаешься.

– Я учусь в школе мистера Гемфри Чейзвика, сэр.

– Это весьма похвально, но откуда же у миссис Бингль берутся средства на твое образование, Томас? Она жаловалась мне на нужду… Впрочем, я не хочу отвлекать тебя от жареного гуся! Я припоминаю, что у тебя есть старший брат. Дела вашего семейства, очевидно, улучшились? Вовремя поданный мною совет…

– Благодарю вас, сэр.

– Дэзи, теперь приготовь своему гостю пакет. Он отнесет его домой, другим членам семьи. Расскажи мне, Томас, как поживает миссис Бингль.

– Сэр, когда мама привела нас в доки мистера Паттерсона, Джорджа поставили на разгрузку леса, а меня – убирать стружки и опилки. Там, на верфи, их были целые горы. Я возил их на тачке и отбирал мелочь от больших обрезков. Большие продают на дрова подороже, а мелочь покупают бедняки. Там работает много других мальчиков. Мы с Джорджем приходили в доки к шести часам утра, а в девять вечера возвращались домой. Мне казалось, что это длится целый год, а прошло не больше месяца. Потом к нашей соседке тете Полли – знаете, к той старухе, у которой раздавило сына при спуске нового корабля, – приехала одна леди…