Ни свои, ни чужие. Нам придётся бежать и прятаться от всех. Сколько мы так протянем, когда на нас откроют охоту и люди, и пришельцы?

— Лилиан, в пятой палате тебя ждёт Дик Мэдис. Осмотри его раны, отдай распоряжения медсёстрам и возвращайся, сегодня мы ставим первый эксперимент.

Мы с доктором, а точнее, конечно, доктор, а я так, просто помогаю, разрабатываем уже вторую неделю вакцину от странной болезни, которая поражает большие участки кожи, покрывающиеся болезненными тёмными пятнами. Доктор предполагает, что эта инфекция была занесена на Землю пришельцами, потому что соответствия симптомов мы не нашли ни у одной земной болезни, даже сопоставляли по старым книгам. Примечательно, что заражение происходит в основном у солдат на вылазках, но не передаётся тем, кто остаётся в бункере.

И сегодня мы будем впервые вводить вакцину мыши, специально заражённой доктором, который пересадил ей участок поражённой кожи больного.

Я взяла необходимые документы и инструменты и отправилась в конец больничного отсека, где находились палаты с ранеными.

Дик Мэдис пострадал во время последней вылазки. Он и команда ещё из четырёх парней разведывали обстановку на бывшем бетонном заводе, где теперь пришельцы возвели странное сооружение, раз в пять часов выпускающее облако голубоватого дыма, которое рассеивается в течение семи-восьми минут.

Судя по всему, для них это стратегически важный объект, а значит, прежде чем совершить диверсию, нам нужно узнать, как можно больше о том, что же они там делают.

Наших ребят кроктарианцы обнаружили, когда те подобрались совсем вплотную. Выжили только двое: Дик и ещё один парень, которому повезло чуть больше, и вот уже как пару дней Ховард отпустил его в свой отсек отлёживаться ещё пару дней.

— Здравствуйте, мистер Мэдис, как себя чувствуете? — я улыбнулась мужчине, лежащему на кровати, а он в ответ улыбнулся мне.

— Хорошо, Лили, а теперь, когда ты пришла, ещё лучше. Скоро мне уже разрешат уползти в свою нору?

Показатели анализа крови, которые отдала мне медсестра свидетельствовали, что в свою нору пациенту уползать ещё рано, потому что раны, полученные на задании, всё ещё были воспалены, что и отразилось в анализах.

— Ещё немного, мистер Мэдис, отдыхайте и ни о чём не беспокойтесь. Набирайтесь сил.

— Да как же тут не беспокоиться, — черты лица его вдруг заострились, — когда эти вампиры…

Он осёкся и помрачнел. Отвернулся и надолго уставился в стену. Год назад Дик потерял семью, когда бежал из своего гетто к повстанцам. Его жену поймали, когда они должны были встретиться в условленном месте, а потом казнили, а малолетнюю дочь забрали в «питомник» — место, где растили детей преступников, которые потом все становились участниками программы «Источник» без права на хотя бы временную нормальную жизнь.

И теперь Дик старался принимать участие во всех вылазках и самых опасных операциях повстанцев. Ранен за год был уже не впервые, и вот снова торопился вернуться в строй. Как по мне, так он просто искал смерти, наказывая себя за то, что не смог сберечь семью, что вообще рискнул и решился на побег.

Передав распоряжения доктора Ховарда медсестре, я покинула палату и направилась в процедурную, где меня ждал Шейн. Он поранился недавно на тренировке, и мне стоило огромного труда и угроз заставить его явиться в больничный отсек, чтобы обработать рану, которая не заживала вот уже третий день.

— Ну что, Лил, руку не отрежешь? — продолжал стебаться брат, пока я осматривала припухший разрез на его плече.

— Я пока не уполномочена проводить ампутации самостоятельно, — я прижала марлевую салфетку, смоченную спиртом, посильнее, чтобы знатно запекло. — Но если ты так будешь относиться к своему здоровью, то всякое может случиться,