– Так с чем я ошибся?

– Я не давала клятву Гиппократа. Никто из врачей её не давал, это странный миф. Мы приносим клятву врача. И то, после окончания университета, когда нам вручают диплом. Вот. Так что сейчас я ничего не нарушу, если отравлю тебя.

– Я понял, химикаты дома не держать. Ожидаемо.

– Да, если… Я не знаю, как ты привык…

– Давай по делу, Сонь.

– Я плохо реагирую на многие запахи сейчас, особенно всякую химию и чистящие средства. Мне даже пришлось из больницы уйти, потому что токсикоз очень мучал. Поэтому не знаю, заказываешь ты клининг или домработница, или сам… Но можно, чтобы средства были без запаха?

– Я понял. Без проблем.

– Спасибо. Мне, правда…

– Это не ради тебя, Сонь. А ради ребенка.

Отрезает, уходя обратно в спальню. Смотрю удивленно в след мужчине, не понимая, что только что произошло. Что настолько его разозлило?

Или ему действительно нет дела до меня?

Я смотрю вслед Яну, а затем встряхиваю волосы. Его эмоциональные скачки не моя проблема. Как и то, как мужчина ко мне относится. Это всё его загоны, пусть.

Меня волнует только мой ребенок и скорее добраться домой. А Ян… Ян пускай катится к черту. Или на встречу к моему отцу и вдвоём решают свои проблемы.

Это не моё дело.

Да.

Просто чуточку тянет в душе, неприятно царапает. Так, что слёзы накатывают на глаза, душат. Делаю короткие вдохи, сжимая пальцами кухонный столик.

Быстро не справиться с тем, что моя детская влюбленность заканчивается так. Провалом и болью, отчуждением. Предательством, которое иголками врезается под кожу.

– Тарелки сверху, - вздрагиваю от голоса, когда ищу по полочкам. – Я достану.

– Отлично.

Ян возвращается так же внезапно, как и ушел. Переодетый в белоснежную рубашку и брюки, бросает пиджак на спинку стула, прежде чем доставать посуду.

С тоской смотрю на кофе, который готовит себе попутно. Слушаю жужжание, вздыхаю. Аромат проникает внутрь, вызывая адское желание. Раньше я жила на кофеине и энергетиках, насколько бы вредно это ни было.

– Черт, Сонь, - он резко разворачивается ко мне, когда я всхлипываю. – Не реви, слезами не поможешь. Что уже случилось?

Меня похитили!

Ян оказался игроком, который просто использовал.

Я не знаю во что верить и сомневаюсь в собственном отце!

– Я хочу кофе, - при всех проблемах, именно из-за этого шморгаю носом. – Очень хочу.

– Хорошо. Можно просто попросить, мне не сложно приготовить.

– Нельзя, - голос дрожит, но пусть Ян привыкает. Я с первого месяца эмоционально нестабильна. Разрыдалась из-за того, какой миленький щеночек был в рекламе! – Мне нельзя кофе. Это вредно для ребенка.

– Приготовить чай?

– Нет. Не хочу чай.

– Тогда что ты от меня хочешь? Я не могу дать тебе кофе, но при этом ты плачешь. Безвыходная ситуация.

– Это ты виноват.

– Значит, моё отцовство больше не отрицаешь?

Мотаю головой, понимая, что попалась. Шумно втягиваю воздух, отвернувшись. Понемногу гормоны успокаиваются, и я тянусь за салфеткой. Промокаю уголки глаз, снова могу говорить адекватно.

– Отрицаю. Я о том, что ты меня забрал из дома. Там был кофе без кофеина. Гадость, но пахло хорошо. А теперь…

– Куплю я тебе кофе, всё? Заедем в магазин и купим, что тебе нужно. Витамины какие-то?

– Да. И еда, у тебя пусто. Хотя можно просто меня отпустить и тогда спокойно куплю всё сама, не буду тебя разорять.

– Садись завтракать, Сонь.

Ясно, разговор закончен.

Нахожу деревянную дощечку для сковородки, ставя всё на стол. Всё-таки завариваю себе чай и сажусь напротив Яна. Почти семейный завтрак, если не обращать внимания, на обстоятельства.

Медленно жую оливку, пока неловкость зашкаливает. Не так всё должно было быть. Первый завтрак в квартире Яна я представляла по-другому. Проще, легче. После бурной ночи, я бы нацепила его рубашку, и мы бы долго целовались у плиты.