Джастис молча проследил мое дефиле в пижаме в сторону ванной, а когда вышла при полном параде, его уже не было. Денвера тоже.

Последним я вытряхнула из продуктового пакета футляр с кольцом. При дневном свете камень не стал светлее, все так же настороженно поблескивая темными гранями. Звериный… Но я все равно надела кольцо и сжала руку в кулак, настраиваясь на долгий день.

11. 10

А день начался, стоило ступить за порог. На меня косились от стойки ресепшен секретари и сотрудники в коридорах, а в лифте воцарилась гробовая тишина. И только на этаже руководства навстречу стали попадаться те, кто мог позволить себе меня поздравить. Первой это сделала заместитель главного финансиста, да с таким выражением, будто я ей очередь уступила. Второй стала более бесхитростная помощница Келлера.

— Ты почему не сказала? — сдвинул босс густые седые брови, стоило заявиться к нему на порог.

— О чем? — прошла через кабинет к креслу напротив.

— Ну и чем я заслужил такое твое недоверие, Вика? — испытывал он меня взглядом. — Как ты ему попалась?

Я тяжело сглотнула, еле подавив дикое желание сбросить свои проблемы на Келлера и попросить помощи.

Нельзя.

— Это долгая история, — улыбнулась натянуто.

Келлер прищурился. Обмануть его не выйдет, он уже и так все понял, но признаваться и давать ему возможность подставить себя еще больше я не дам. Саторро был прав — нужно отплатить за заботу хоть бы перед увольнением.

— Я никуда не спешу.

— Павел, — заерзала я, — я бы не хотела говорить о личном…

— Вот так мы теперь заговорили, — подался он вперед, складывая локти на стол. — Вся эта история шита белыми нитками. Потянешь — развалится. Чем он тебя шантажирует?

Как же сложно было побороть искушение узнать о Рэме хоть что-то! Я приняла борьбу взглядов с Келлером:

— Если можете мне что-то рассказать про моего мужчину…

Он стиснул кулаки с досады:

— Я могу тебя вытащить!

— Не надо меня вытаскивать. Я встречаюсь с Рэмом давно. Он же работает с моим братом…

— Вика, он под пристальным наблюдением наших безопасников.

— Ну еще бы — у департамента с ним столько сделок.

— Потому что приказ от правительства был — работать. Они хотят, чтобы полузвери были на виду — жать им лапы, общаться, вести слежку… А Арджиев — прирожденный бизнесмен. Учитывая, что добрая часть сырья теперь находится на их территории, перед ним будут ползать на пузе. Но тебе в этой партии делать нечего!

— Не нам с вами решать, — отвела я взгляд. — Вам нужно оставаться на посту…

— Донесли? — раздраженно поднялся Келлер с места и шагнул к окну. Мы помолчали какое-то время. — Скажи, пожалуйста, что я на своем посту, если не смогу даже тебя защитить?

— Не надо меня защищать, — поднялась следом я и направилась к нему. — Пожалуйста, обещайте мне, что по итогу голосования завтра вы останетесь.

Мы оба замерли у окна, глядя на город. Железобетонный, равнодушный. Мы — люди — сами создали себе проблемы, так чего уж ныть? Я сразу знала, куда шла. Не попасть на стык интересов не вышло — бывает. Может, меньше надо было разыгрывать из себя недоступную стерву, которая манит таких мужчин? Плевать я хотела, конечно, и боролась за право делать любимое дело так, чтобы ко мне опасались приближаться и лезть в душу. В любом случае буду платить. За что-то или кого-то — какая разница?

— Никто мне ничего не сделает, — скосил он на меня глаза. — Ты зря переживаешь и защищаешь меня, слышишь?

— Ну и отлично, — улыбнулась я. — А Арджиев сам же и подставил себя в этом утреннем шоу — теперь все пристально будут следить за его личной жизнью. Придется регулярно демонстрировать сытую и довольную жизнью меня.